В принципе Финн мог бы попросту уйти из аэропорта незамеченным, а там пусть фишки ложатся как угодно. Однако руководству УНБ, судя по всему, надоело взирать со стороны на текущее состояние дел; им хотелось выступить с жестким заявлением. Финну приказали объявить о себе, чтобы федеральные агенты могли потом картинно ворваться в офис аэропортовской охраны и устроить громкий скандал. СМИ зайдутся слюной, индустрия гражданской авиации содрогнется от удара, а УНБ на этом фоне проявит себя героически и эффектно.
Сам Финн никогда не лез в политические игры. Он не раздавал интервью, и его имя не попадало в газеты. Он просто делал свою невидимую работу.
С другой стороны, ему все же поручили выступить на брифинге с участием охранного персонала, который он только что обвел вокруг пальца. Финн дипломатично отозвался об уровне подготовки кадров и дал рекомендации на будущее. Подобные брифинги порой превращались в самые опасные мероприятия. Людей сильно раздражал тот факт, что их облапошили и унизили. Однажды Финну пришлось с боем прорываться из конференц-зала.
Куратор добавил:
— Этих олухов давно пора привести в чувство.
— Не уверен, что доживу до такого момента, сэр, — сказал Финн.
— Кстати, — продолжал куратор, — если хочешь, можешь вернуться в Вашингтон с нами. На летном поле поджидает «фалькон».
— Спасибо, но мне тут надо кое с кем встретиться. Вернусь завтра.
— Ладно. Тогда до встречи.
Мужчина ушел, а Финн арендовал автомобиль и направился в пригород Детройта, остановившись по дороге у торгового центра. Вынул из сумки карту и папку для бумаг с вложенным фото. Изображенный на снимке шестидесятитрехлетний человек был лыс, имел несколько выразительных татуировок и откликался на имя Дан Росс.
Именно откликался, потому что в действительности его звали совсем иначе. Как и Гарри Финна.
Артрит плюс волчанка — милая парочка, сообща взявшаяся превратить его жизнь в ад. Каждый сустав потрескивает, каждое сухожилие вопит от боли. Любое движение отзывается муками, словно осел лягнул под дых, — и все же он не позволял себе остановиться, иначе это означало бы остановку навсегда. Он проглотил пару мощных пилюль, употреблять которые не имел права, нахлобучил бейсболку на лысую бледнокожую макушку, натянув козырек на глаза, и надел очки — не хотелось бы, чтобы люди замечали, куда он смотрит. Или как сам выглядит.
Дан Росс уселся за руль и доехал до магазина. По дороге подействовали пилюли, и он вновь стал самим собой, хотя бы на пару часов.
— Благодарю вас, мистер Росс, — сказал продавец, возвращая кредитную карточку вместе с покупками. — Удачного дня.