– Никуда я не уйду, пока вы не окажетесь в безопасности, – сказала Катя после долгой паузы.
– Юный благородный рыцарь, – усмехнулся Крюков, – сперва нанимается в рэкетиры, а потом, мучимый раскаяниями, решается помочь жертве.
– Нечего издеваться, – обиделась Катя, – я вовсе не нанимался в рэкетиры.
– Как это не нанимался? – поднял бровь Крюков.
– Мне сказали, что предстоит проучить должника, а людей, не отдающих долги, я не люблю, – ответила Катя.
– И часто тебе не отдавали долги? – с нескрываемой иронией полюбопытствовал художник. Катя вспомнила отцовского друга, ограбившего семью, и зло ответила:
– У меня денег нет, и мне никто не должен, а у папы друг взял якобы для дела все, что у нас было. Обещал пустить в дело и вернуть с процентами, а потом скрылся. Мой папа ученый. На работе ему не платили, и наша семья распалась…
Кате хотелось все рассказать Виктору, так она про себя стала звать Крюкова, рассказать, как их поделили, как в дом пришел чужой мужчина и мама стала представлять его новым мужем. Поведать, что она сделала выбор и решила уехать с отцом. Потому, что отец, как ребенок, и один пропадет. Кате в первый раз захотелось поделиться с чужим человеком самым сокровенным. С чужим ли? Кто теперь для нее Крюков, Катя не понимала, но только не чужой.
– Хотите, я вас научу драться? – неожиданно спросила она.
Крюков молчал. Он не услышал вопроса. Художник задумался о том, что эти новые молодые люди вовсе не так просты и примитивны, как кажется старшим. У каждого из них уже груз своих переживаний и забот. Им тоже непросто. Особенно в этом новом мире, где каждый за себя и красивых сказок о равенстве и братстве больше не поют.
– Так хотите или нет? – повторила вопрос Катя.
– Что хочу? – вздрогнул Крюков.
– Чтобы я вас научил драться и вы могли дать сдачи и не лежать, как мешок, когда вас дубасят, – пояснила Катя.
Крюков засмеялся. Он смеялся весело и заразительно. Катя сначала смотрела на него с недоумением, а потом тоже улыбнулась и тихо сказала:
– Все мужики – дети. Тут мама права.
– Ты о чем? – вытирая глаза от слез, спросил художник. Катя промычала что-то невразумительное и опять предложила художнику овладеть приемами каратэ. Крюков немного помолчал и потом спросил:
– А у меня получится?
– Будете серьезно работать – получится, – заверила Катя.
– Давай, учи, – согласился Крюков. – Серьезно работать нужно в любом деле, за которое берешься. Смотри, чтобы тебе не надоело…
Глава 30
Комиссар Готье берет след
Симон Готье работал комиссаром марсельской полиции не очень давно. До этого он пятнадцать лет служил главным комиссаром в маленьком городке Валарис, что расположился над знаменитыми по кинофестивалю Каннами. Валарис имел ярко выраженную особенность: это был городок керамистов. Здесь чуть ли не каждый дом являлся маленьким магазинчиком, позади которого находилась мастерская. Хозяин дома творил из глины всевозможные вазы, горшки и прочую глиняную утварь, а жена и дети торговали в магазине его произведениями. Иногда, если мастеру удавалось поймать спрос и его товар имел успех, нанимались работники со стороны. Тогда дело расширялось до небольшого заводика. Но, как правило, это был чисто семейный ремесленный бизнес. Жизнь в городке текла однообразно, мастера, познавшие тайны ремесла, с законом ладили. Криминальных событий не встречалось вовсе либо они были столь незначительны, что опыта офицера полиции с многолетним стажем и не требовали.