Ябу улыбнулся, припомнив тот день и вечер, который за ним последовал:
– Да, согласен. Он не христианин, Марико-сан.
– Но извините, я не понимаю, господин. Что за история со священником?
Ябу рассказал ей, что случилось в первый день между иезуитом и Блэкторном.
– Он оскорбил крест? – усомнилась она.
– И бросил обломки в пыль, – добавил Игураси. – Это все обман. Допустим, история с деревней в самом деле опозорила его. Как же он может здесь оставаться после бесчестия, которое учинил Оми-сан, помочившись на него?
– Что? Извините меня, господин, – растерялась Марико, – но я снова ничего не понимаю.
Ябу велел Оми:
– Расскажи, что произошло.
Оми так и сделал. История потрясла Марико, но она ничем не выдала своего замешательства.
– После этого Андзин-сан присмирел, Марико-сан, – закончил Оми. – Без оружия он всегда смирный.
Ябу отпил саке:
– Скажите ему следующее, Марико-сан: самоубийство не в обычае чужеземцев. Это против заветов его христианского Бога. Как же он может покончить с собой?
Марико перевела. Ябу внимательно следил за тем, как отвечает Блэкторн.
– Андзин-сан с великим смирением извиняется. Он говорит: «В обычае или нет, позор слишком велик, чтобы его вынести». Андзин-сан говорит, что… что в Японии он хатамото и имеет право жить согласно нашим законам. – Ее руки дрожали. – Вот что он сказал, Ябу-сан. Он имеет право жить по нашим законам.
– Чужеземцы не имеют прав.
Она возразила:
– Господин Торанага назначил его хатамото. Это дает ему право, да?
Бриз тронул сёдзи, они зашуршали.
– Как он может убить себя? А? Спросите его.
Блэкторн вынул короткий, острый как игла меч и аккуратно уложил на татами, острием к себе.
Игураси скривил рот:
– Надувательство! Слыханное ли дело, чтобы варвар поступил как цивилизованный человек?
Ябу нахмурился, от возбуждения у него замедлился ритм сердцебиения.
– Он смелый человек, Игураси-сан. В этом нет сомнения. И странный. Но это? – Ябу овладело нестерпимое желание наблюдать опасное действо, проверить, как далеко зайдет чужеземец, поглядеть, как он умирает, разделить с ним экстаз агонии. Усилием воли он остановил растущую внутри волну вожделения. – А ты что посоветуешь, Оми-сан? – спросил он хрипло.
– Вы объявили в деревне, господин: «Если Андзин-сан не научится говорить удовлетворительно». Я советую вам сделать небольшую уступку. Пообещать ему, что все, чему он научится за пять месяцев, будет признано удовлетворительным. Только он должен в свою очередь поклясться своим Богом, что никогда не расскажет об этом в деревне.
– Но он не христианин. Разве эта клятва может связать его?