Часа через два после того, как я обрела душевное спокойствие, раздался телефонный звонок. Часы показывали час ночи.
– Петра!
Мое имя прозвучало не вопросительно, а как утверждение.
– Младший инспектор?
– Мне нужно с вами встретиться.
– Что-нибудь случилось?
– Это сугубо личное.
– Понимаю. Почему бы вам не зайти ко мне, я еще не сплю.
– Нет, лучше встретиться в баре.
– В баре?
– Извините, инспектор. Это последнее, о чем я вас прошу.
– Ну хорошо, Гарсон. Рядом с моим домом есть бар, припоминаете? По-моему, он еще открыт.
– Считайте, что я уже там.
Мне смертельно не хотелось снова переодеваться, и я надела плащ прямо на халат. Взяла Ужастика на поводок и вышла на улицу, совершенно безлюдную в такой час. Минут десять торчала напротив бара, пока не заметила подъехавшую машину Гарсона. Ужастик страшно ему обрадовался, а он даже не приласкал его и вообще не обратил на беднягу никакого внимания. Впрочем, наверное, он вел бы себя так же, приведи я с собой жирафа. Выглядел он не блестяще: мрачный, осунувшийся, с бледным лицом и черными, словно нарисованными углем, кругами под глазами. Мы уселись за один из столиков, благодаря хорошей погоде выставленных наружу. Гарсон потребовал виски, сопроводив свои слова повелительным жестом. И как только официант его принес, сразу осушил полстакана.
– Черт возьми, младший инспектор, однако же бодро вы начинаете!
– Называйте меня сегодня Фермин, прошу вас. Кроме того, хочу вас предупредить, что собираюсь напиться. Честно вам об этом говорю, чтобы не было недоразумений.
– Поэтому мы встречаемся в баре?
– Поэтому и еще потому, что я не хочу себя контролировать, Петра. Если бы все происходило у вас дома, мне пришлось бы вести себя как воспитанному человеку, смотреть на часы… Здесь все проще. Когда я вам надоем, вы встанете и уйдете.
Он попросил еще виски, на этот раз двойное.
– Тяжело пришлось, – наконец признался он. – Никогда не думал, что сказать кому-то «прощай» так трудно. Даже подходя к дому Анхелы, я все еще полагал, что это легко. Я все заранее отрепетировал. Но потом как-то сразу понял, что дело не в том, чтобы продумать все до конца. – Он сделал большой глоток и уставился в пол. – Я вел себя как последний глупец все это время, Петра, вы были правы.
– Послушайте, я…
– Не отказывайтесь от своих слов, я действительно был легкомысленным дураком, и все тут.
– Анхела рассердилась на вас?
– Нет, она не рассердилась. Сказала, что все понимает и что никто не может приказать своему сердцу. Потом заплакала.
Голос у него прервался. Он заказал еще виски. Я тоже решила выпить.