– Куда вы сейчас, Гарсон?
– Я должен побывать в последней из этих треклятых парикмахерских, куда вы меня заслали.
– На этот раз я составлю вам компанию, только скажите: что в них такого плохого?
– Слишком много женщин.
– Мне казалось, обилие женщин не составляет для вас проблемы.
– Я вас достаточно знаю для того, чтобы понять, куда вы метите, так что лучше не продолжайте.
– Беру свои слова назад и повторяю вопрос: почему вы так нервничаете из-за этих парикмахерских?
– Потому что, честно говоря, я не знаю, какого дьявола мы там ищем.
Гарсон был прав: что мы хотели найти в подобных местах? Кого собирались увидеть, кроме умелых парикмахерш и их пестрой клиентуры: домашних хозяек, которым часами массируют кожу, чтобы они расслаблялись; ограниченных во времени администраторш, просматривающих бумаги, пока им красят волосы, и одного-двух застенчивых джентльменов, терявшихся в женской массе. Как бы выглядел такой оборванец, как Лусена, в умиротворяющей атмосфере римских терм? Нужно было видеть лица владельцев, когда мы показывали им фото избитого плюгавого человечка. Это было все равно что пытаться найти рыбу в конюшне. Мы теряли время. Я тоже вышла из этого элегантного заведения разозленная и в паршивейшем настроении.
– Вы были правы: мы бездарно теряем время. Я согласна с тем, что скоро только сказка сказывается, или что вы там еще говорили, но дело в том, что тип, убивший Лусену, по-прежнему разгуливает на свободе и, должно быть, уже уверился в своей безнаказанности.
– Пусть! Так он успокоится и начнет совершать ошибки.
– Это не меняет дела. Пока мы даже близко не подобрались к тому, что можно назвать следом, так что он может позволить себе любую ошибку.
– Как знать, может, мы не так уж далеки от разгадки.
– Увидим. Вас подвезти куда-нибудь?
– Если вас не затруднит… Я договорился встретиться с Анхелой в ее магазине. Мы собираемся поужинать вместе.
– Она перестала сердиться на вас за тот случай?
– Не до конца. Иногда все еще ведет себя странно. Ей неприятно, что Валентина тоже участвует в этой истории.
– Это естественно, вам не кажется?
– В какой-то степени. Все мы уже давно не дети, даже не подростки, и между девочками и мной существуют лишь дружба и надежда. Я ведь тоже ничего не требую. Если бы наши отношения перешли в более серьезную стадию, я бы тут же прекратил двойную игру.
– Это детали. А как Валентина? Она не возмущена таким положением дел?
– Нет.
– Она знает о существовании Анхелы?
– Да, знает, но тут все по-другому. Она прямо спрашивает про то, что хочет узнать о моей работе, моем прошлом. Анхела более скрытная, более сдержанная. Кроме того, у Валентины собственные причины не беспокоиться. В общем, каждая из девочек принадлежит к своему особому миру, такова жизнь.