– Я протестую, ваше величество, – сказал де Брюер капризным голосом. – Принц Годослав является другом графа Оливье, и не может быть беспристрастным судьей.
– Ты протестуешь против моей воли? – Карл свел брови в одну линию. А у меня нет оснований не доверять честности князя. Кроме того, он не судья, он только маршал поединка. А судья над поединщиками, только один – Господь наш во святой Троице. Поэтому поединок и называется поединком Божьего суда. Я не принимаю твой протест, де Брюер.
– Но, ваше величество… – хотел было сказать де Брюер еще что-то, помня свое еще совсем недавние влияние на Карла, но увидел сведенные королевские брови, и бессильно опустил голову. – Я согласен…
Младшие герольды взяли коней поединщиков под уздцы, развели их по разным сторонам площадки, и поставили перед цветными лентами, как перед ограждением. Со стороны палаточного лагеря двигалась еще одна большая толпа рыцарей и дам, присутствующих в лагере. Толпа торопилась. Все желали посмотреть поединок Божьего суда, и, оглянувшись на эту толпу, князь Годослав не спешил дать сигнал. Перед ристалищем уже собрался целый полк зевак, когда князь увидел, как через этот полк, возвышаясь над франками своим ростом, пробивается волхв Ставр в окружении трех стражников. Стражники старались вежливо раздвинуть придворных, Ставр же шел, словно не замечая их, готовый даже растоптать неповоротливых.
– Ваше величество, пока люди пребывают, чтобы увидеть проявление воли Бога, я хотел попросить у вас разрешения обменяться несколькими словами с человеком, который, вижу, ищет меня. Его ведут сюда ваши стражники.
Король оглянулся.
– Да, князь, конечно. Помнится, я видел этого человека где-то…
– На турнире в Хаммабурге, ваше величество. Это именно он нашел тогда и выкупил с помощью золота, которое ваше величество пожаловало победителю турнира стрельцов, наследника норвежского престола. А потом на пиру по случаю завершения турнира Ставр принес мне весть о том, что князь-воевода Дражко за один день дал два сражения, и уничтожил две армии данов.
– Надеюсь, он и сейчас принесет хорошую весть. Иди. Только поторопись.
Годослав направил коня прямо на толпу придворных, которая сразу расступилась, и легко проехал до Ставра.
– Я так понимаю, что ты меня ищешь? – спросил Годослав.
– Я не настолько любопытен, чтобы смотреть поединок, результат которого решает чужой мне Бог. Я принес тебе, княже, интересное известие, касаемое короля.
Они разговаривали на славянском языке, и никто из окружающих, стоящих вплотную, не понимал их. И потому можно было говорить, и ничего не опасаться.