– Я слушаю.
– Там, внизу, еще один обоз прибыл. К королю просятся послы Византийской императрицы Ирины[71]. Они прибыли после нас. Да они и не могли прибыть раньше, пока искали одну вещь, потерянную женщиной, которая приехала вместе с посольством…
– Я понял, о ком ты говоришь. Так это, значит, было византийское посольство?
– Так они себя назвали. Через чужие земли пробирались инкогнито. Но мои люди прибыли одновременно с ними. Они с них глаз не спускали. Конечно, когда послы переоделись в тожественные одежды, узнать их стало трудно. Но их все же узнали…
– Еще что-то о них известно?
– Гюльджи – рабыня-танцовщица. Она сама из Хорезма. Императрица прислала эту рабыню в подарок Карлу. Другие данные мне вот-вот должны доставить из Рарога. Мои люди похитили одного из тех парней, что возвращались за ножом. Его должны были допросить…
– Это посольство приехало не к нам, и, по большому счету, мне до него мало дела. Однако нож танцовщицы внушает мне опасения. Не зря же они так долго искали этот нож. Должно быть, он имеет какое-то важное значение. Ой, мне кажется, не зря… Однако, мне уже делает знак король. Он назначил меня маршалом поединка. Что узнаешь еще, приходи ко мне. Я спешу к королю. Пора начинать поединок…
* * *
Так и не сумев разговорить сотника Волынца, и вообще не зная, о чем с ним разговаривать, воевода Славер сначала оглянулся, словно бы проверяя, какой порядок поддерживается в растянутом строю, потом придержал своего коня, демонстрируя желание перебраться ближе к середине полка. Воевода обязан не только об одной сотне заботиться, а обо всех, и даже обязательно обо всех, и потому в этом его желании ничего странного не было.
Когда с ним поравняется срединная сотня, Славер так и не дождался. Вроде бы, коней не придерживали, тем не менее, ехали медленно, хотя и гнать лошадей в самом начале пути тоже не хотелось. Путь долгий и трудный, и всякое может впереди случиться. Потому силы и свои, и лошадей, следовало беречь. А тут с воеводой поравнялись два давно ему хорошо знакомых немолодых дружинника – Боживой с Верещагой, которые сопровождали Славера в поездке в Славен. Воевода приветственно кивнул им, и пристроился рядом. Какое-то время ехали молча, потом Славер все же спросил:
– Вы нового сотника первой сотни знаете?
– Волынца-то? – переспросил Боживой.
– Его самого.
– Знамо дело! Как не знать, ежели он раньше в нашей сотне служил, – за двоих ответил Верещага. – Быстро так в сотники шагнул. Наверное, за дела, нам не ведомые.
– Вам многое не ведомо, – согласился Славер. – Что он за человек, никак я не разберусь до конца. Вроде бы человек неплохой, но какой-то скрытный.