Шерир действительно был одним из лучших в своем деле, если не самым лучшим. Кому могло понадобиться ранжировать такое и выставить оценки?
Поэтому он сразу же вызвался лететь к Иблису на рога, как только об этом объявили по внутренней сети концерна «Равикович Экстратерристриал».
– Шерир, – внушительно сказал начальник орбитальной базы Карим Сахрауи, – это не то, что ты привык делать. Это чрезвычайно опасно.
– На все воля Аллаха, – сдержанно ответил тот.
Помолчав, Карим Сахрауи уточнил:
– Это зона военных действий.
– Мне нечем стрелять, – пожал плечами Шерир. – Но я смогу защищаться. Это далеко?
– Своим ходом ты будешь добираться туда месяц. Тебя и «Пиранью» доставит гравибустер-беспилотник. Это займет час с небольшим.
– Хорошо.
– С тобой будет сопровождающий – инспектор Департамента оборонных проектов.
– Никогда не слышал о таком. Но хорошо, что будет сопровождающий. Кто-то должен объяснить, что я должен тралить.
– Ты знаешь, почему тебя выбрали?
– Потому что я лучший.
– Нет. Потому что ты один из лучших и у тебя нет родных. Нуреддин и Ахмет Эргювенч не летят.
– Это хорошо. У Нуреддина молодая жена, а у Ахмета столько детей, что он сам путается.
– Через сорок минут к тебе присоединится Маркус Мканьяна и его «Каскавелла».
– Это плохо.
– Я знаю, что вы не ладите, – сказал начальник базы, а про себя подумал: «Но я не знаю никого, с кем ты ладишь». – Маркус хороший оператор, и он совершенно один в этом мире, как и ты. – Выдержав многозначительную паузу, добавил: – И мне обещали, что никто не собирается лишать вас обоих шанса изменить эту ситуацию к лучшему, когда вернетесь.
– Я ничего не понял, – проворчал Шерир. – Слишком много слов.
– Да, я знаю, ты не любишь много слов и большую часть пропускаешь мимо ушей. Поэтому тебе должен понравиться сопровождающий.
«Почему?» – хотел спросить Шерир, но не стал. Само как-нибудь разъяснится в свое время.
Инспектор попросил позволения взойти на борт тральщика через пару минут. Возможно, он слушал переговоры по личному коммуникатору и ждал, чем они закончатся.
А еще более возможно, он чистил перед закрытым люком свои ослепительные черные туфли специальной щеточкой.
– Томас Ильвес, – представился гость, подолгу задерживаясь на каждом слоге и совершенно зависая на гласной «о». – Инспектор Департамента оборонных…
– Я знаю, – сказал Шерир, морщась. – Хорошо.
Ничего хорошего в том не было. Ему сразу и сильно не понравилось, что этот белобрысый хлыщ поднялся на борт его доброй «Пираньи», что он говорит с той же скоростью, с какой все остальные люди справляют большую нужду, и что он выглядит так, словно его кожа никогда не видела солнца, а волосы неделю отмокали в отбеливателе. Белыми были даже брови и ресницы, а лицо было печальное и вытянутое, как у лошади. А еще – начищенные до блеска туфли, отглаженный костюм, коричневый в крупную клетку, белоснежная сорочка и бордовый галстук, тоже в клетку, но мелкую, и что особенно отвратительно – с зажимом в форме дракончика. В левой руке он нес походную сумку, а правую загодя протягивал для приветствия. Шерир машинально пожал его ладонь, тонкую и сухую, как змеиная кожа. Рядом с ним он, в своем темно-синем комбинезоне с вытертой эмблемой концерна на пузе, со своей круглой бритой башкой и смуглой щетинистой физиономией, выглядел оборванцем.