– Многие из дочек дельцов в Сити были бы счастливы обменять богатое приданое на пэрскую корону.
– Наверное, да.
– А у тебя очень богатое приданое, котенок.
– Слишком богатое! Зря ты его увеличил.
– А почему бы не увеличить, если бизнес процветал всю войну? К тому же ты помогала мне время от времени.
– Тогда еще раз благодарю тебя за то, что в двадцать один год имею в распоряжении тридцать тысяч.
– Вполне возможно, я поступил необдуманно, но ты у меня разумная девочка.
Люси чувствовала, что отец ведет себя немного неестественно, но не понимала, в чем причина: может, наконец оправился от своего горя?
– Папа, расскажи поподробнее об этом странном предложении.
– А рассказывать больше нечего. Поверенный уверял меня, что лорд Безденежный обладает добрым характером и хорошим здоровьем и что будет тебя холить и лелеять.
– Уверена, все это должно было тронуть меня до слез, – но вместо этого я задаюсь вопросом: откуда совершенно посторонний человек мог узнать размер моего приданого?
– Он мог просто предположить: ведь ты моя единственная дочь. Кроме того, существует определенный реестр, каталог.
– Каталог! Как на аукционе! Какая низость. Но откуда о моем приданом могли узнать составители каталога?
– Достаточно одного человека, чтобы разошелся слух.
– Это Лиланд всем разболтал? – Люси даже предположить не могла, что их поверенный мог так поступить, и пристально посмотрела на отца. Дэниелу Поттеру всегда удавалось скрывать свои мысли и чувства от кого угодно, но только не от дочери. – Папа! Неужели ты?
Он едва заметно кивнул.
– Нет смысла держать это в секрете, котенок. Я бы очень хотел, чтобы ты заняла место, которое принадлежит тебе по праву.
– Какое место?
– В аристократических кругах. Твоя мама хотела видеть тебя в том мире, в котором она была своей. Она обрадовалась бы, если бы ты приняла приглашение тети Кардус провести сезон у нее в Мейфэре. Ведь теперь, когда траур закончился, тебе ничто не мешает.
Люси хотела было запротестовать – привести убедительные доводы против. Ее мама никогда не упоминала о своем желании видеть дочь в аристократических кругах, и хотя поддерживала связь со своей сестрой, они никогда не были близки.
Почему-то после кончины жены отца стали одолевать странные идеи. Он винил себя в ее смерти – как будто Элис не заболела бы инфлюэнцей, если бы вышла замуж за человека, равного ей по статусу; корил себя за то, что не обеспечил ей идеальную во всех отношениях жизнь. Это было неправдой. Он всегда делал все возможное, чтобы возместить то, от чего она отказалась ради него.