Я хочу погладить ее по лицу, но она отстраняется. Я опускаю руку.
– Ты освободилась от него наконец, – примирительно говорю я.
Она качает головой. Я снова сказал что-то не то.
– Я все забываю, как мало ты разбираешься в подобных вещах, – печально говорит она. – Как ты неопытен. Я вовсе не освободилась от него, А. Порвав с кем-то отношения, ты не освобождаешься от этого человека. Я все еще связана с Джастином сотнями нитей. Просто у нас больше не будет свиданий, вот и все. На то, чтобы освободиться от него полностью, уйдут годы.
По крайней мере, начало положено , вертится у меня на языке. По крайней мере одну такую нить ты уже порвала . Но я ничего не говорю. Может быть, да, она знает сама, но точно уж это не то, что она хочет слышать.
– Наверное, мне надо было лететь на Гавайи? – с грустным видом спрашиваю я.
В ее взгляде появляется нежность. Вопрос, конечно, тупой, но она понимает, в чем его смысл.
– Нет, не надо было. Я хочу, чтобы ты оставался здесь.
– С тобой?
– Да, со мной. Всякий раз, когда сможешь.
Хотел бы я обещать большее, но знаю – это зависит не от меня.
Мы стоим на тонкой, туго натянутой проволоке. Вниз не смотрим, но и шевельнуться боимся.
Через мобильник Рианнон мы узнаем расписание рейсов на Гавайи, и, когда убеждаемся, что родителям Майкла никак уже не успеть запихнуть его в самолет, Рианнон везет меня к нему домой.
– Расскажи еще о той своей вчерашней девушке, – просит она.
И я рассказываю. Под конец моей истории ей становится так грустно, что я решаю поведать о других своих днях и жизнях. Более счастливых. Вспоминаю, как пели мне колыбельные, как водили в зоопарк и в цирк, где мне очень понравились слоны. О своих первых и не очень первых поцелуях, о бойскаутских ночевках и о том, как смотрел ужастики. Таким способом я даю ей понять, что, как ни неопытен я в некоторых вещах, у меня все же как-то получалось иметь свою жизнь.
Дом Майкла все ближе и ближе.
– Ведь завтра мы встретимся? – спрашиваю я.
– Да, я тоже хотела бы тебя увидеть, – отвечает она. – Хоть мы с тобой и знаем, что не все зависит от нашего желания.
– Тем не менее я надеюсь на лучшее.
– Я тоже, – вздыхает она.
Мне хочется поцеловать ее на ночь, а не на прощанье. Но когда мы наконец приезжаем на место, она не делает попытки поцеловать меня. Я не хочу ее принуждать и проявлять инициативу. И просить ее тоже не хочу, боюсь: а вдруг откажет? Так мы и расстаемся: я благодарю ее за то, что подвезла, и все. И так многое остается невысказанным!
Я не сразу иду домой. Брожу вокруг, тяну время. К дверям подхожу только после десяти. Узнаю у Майкла, где лежит запасной ключ, но не успеваю его достать, как дверь открывается. На пороге – его отец.