— Да, схалтурили гады, маги, создавая твою копию в лице Элис… — совсем забывшись восхищённо протянул я. — Твоя грудь куда как красивей её…
— Нет, это лишь означает, что делали моё подобие с хорошего, но не идеального зрительного образа, — помотала головой Энжель. И радостно произнесла: — А это в свою очередь приводит нас к тому, что тётя Мария ни при чём!
— Ну как вариант… — пробормотал я. И непроизвольно сглотнул слюну.
Энжель же, словно сбросив с души невыносимый груз, выпрямилась. Сияющими глазами на меня посмотрела. Да, увидев, на что я продолжаю жадно пялиться, краской залилась. И, спохватившись, рубашечку быстро запахнула. После чего жарко взмолилась: — Только пожалуйста, Кэр, не рассказывай никому, что я сама показывала тебе свою грудь!
— Х — хорошо… — кое‑как выдавил я из себя, испытав столь сильное разочарование, лишившись такого дивного зрелища, что словами не передать.
— Спасибо, Кэр! — просияла девушка. И потянувшись ко мне, чмокнула меня в щёку! А потом в одно движение соскочила с моей постели и на свою половину удрала.
Да так шустро свинтила, что моя правая рука, дёрнувшаяся вперёд в непроизвольном желании схватить девушку и удержать её, цапнула только воздух! А самой златовласки уж и след простыл. Хотя вот только — только сидела рядом, на постели…
Спустя какое‑то время поняв, что тупо сижу с протянутой рукой и пялюсь на перегородку, отделяющую закуток Энжель от моей части комнаты, я немного разозлился. Разозлился на своё вопиющее слабоволие. И, обозвав себя скотиной похотливой, повалился на постель. Спать.
— Уснёшь тут, как же! — невольно вырвалось у меня, едва я только смежил веки. Ну а что тут ещё скажешь, если изящная грудь златовласки так и стоит перед глазами!
Распахнув их во всю ширь, я скрестил руки на груди и зло уставился в беленый потолок. И засопел негодующе. Ведь прямо зло берёт! Оттого в сколь дурацкую ситуацию я угодил. Когда вроде бы и нельзя и в то же время — страшно хочется…
«Ведь не дело это, вовсе не дело так по девицам с ума сходить, — взялся я мысленно уговаривать сам себя, дабы привести в чувство. — Пусть и по таким прехорошеньким, чистеньким дворяночкам как Энжель… Даже несмотря на то что они мне очень — очень нравятся… Я ж уже практически женатый человек! И в Римхоле меня ждёт не абы кто, а первая красавица империи!»
Но увы, менее заманчивой мысль заглянуть на половину своей подопечной, дабы пообщаться с ней ещё о чём‑нибудь, от таких увещеваний не стала. Похоть всё‑таки — страшная сила. Требует удовлетворения немедленно, а не когда‑нибудь потом. И глас разума душит моментально. Или вернее — сразу на пользу себе его обращает. Заставляя самообманом заниматься… Ведь ничем иным не объяснить возникшую у меня настойчивую необходимость отправиться к своей подопечной дабы поделиться с ней сомнениями относительно выводов девушки о полной непричастности её тётушки к подставе с Элис.