К сожалению, в памяти сохранились имена лишь двух моих школьных учителей: классного руководителя Натальи Капитоновны, преподававшей математику, и упомянутой выше Зои Александровны. Тем не менее могу с абсолютной уверенностью утверждать: все они были очень культурными и образованными людьми, всем сердцем преданными своему делу.
Строгие, но справедливые по отношению к нам, они давали себе еще меньше поблажек, считая каждую неудовлетворительную оценку ученика своей личной недоработкой. Поэтому, не жалея времени, нередко задерживались допоздна, терпеливо разъясняя нам непонятные темы школьной программы.
Наши учителя искренне интересовались, чем мы живем и к чему стремимся. Наталья Капитоновна ходила по домам пообщаться с родителями, причем не только в случае какого-то проступка своего ученика, а чтобы почувствовать атмосферу его семьи и найти к каждому из нас правильный подход.
Несмотря на свои мизерные оклады, учителя следили за своей внешностью и всегда выглядели безупречно – профессия обязывает ко многому. Как им это удавалось, до сих пор не могу понять…
Естественно, такие люди внушают неподдельное уважение молодым ребятам, нуждающимся в достойных подражания примерах, способных дать верное направление кипучей энергии юности. Учитель был для нас непререкаемым авторитетом. Даже самый отпетый хулиган и забияка моментально терял свою напускную удаль и, скромно опустив глаза, внимал каждому его слову, не смея даже робко возразить, не то что вступить с ним в конфликт. Поймали за курением – пожалуй на ковер к директору. Не хочешь учиться – никто силой не держит, бумажку в руки и иди на все четыре стороны…
…Зою Александровну я случайно встретил морозной зимой 48-го, когда приехал навестить родителей. Она хоть и немного постарела, но все равно осталась той же симпатичной светловолосой женщиной с длинными косами и типично русской внешностью.
– Зоя Александровна! Здравствуйте! – с волнением сказал я, видя, что она проходит мимо. – Миша Шишков, ученик ваш, помните…
– Ой! – замерла она в удивлении, не сразу признав во взрослом мужчине в форме майора морской авиации своего ученика. – Не может быть… – Ведь в 39-м я был еще совсем мальчишка…
– …Вы еще заставляли меня сочинения переписывать, говорили: «Я это даже и читать не буду! Как курица лапой нацарапал»…
В основном в нашем классе учились дети рабочих местных заводов и фабрик. В конце 36-го или в начале 37-го к нам присоединились дети бежавших после разгрома Колчака в Маньчжурию, семьям которых разрешили вернуться на родину. Поскольку свободного жилья для их размещения не было, в качестве такового использовали заброшенный женский монастырь. Эти ребята были гораздо более образованными и культурными, большинство знали английский, а некоторые даже и французский. Рядом с ними, прекрасно одетыми, все мы выглядели уличными шалопаями.