– Надо полагать, сеньорита Лусия, что этот салют прозвучал в вашу честь, – сказал стоявший рядом помощник капитана дон Эскудеро и, протягивая девушке подзорную трубу, добавил: – А вот и тот, кто вам салютует. Взгляните-ка!
На крепостной стене стоял, размахивая шляпой, Эмилио Рамос. Лусия сняла с головы мантилью и подняла ее кверху. Под порывом ветра мантилья вытянулась и стала похожа на белое знамя. Губы девушки шевелились, она что-то шептала…
Когда за горизонтом скрылись серо-розовые стены Ла-Пунты и Эль-Морро, а затем пропало из виду и самое высокое строение на кубинском берегу – возвышающаяся над Эль-Морро наблюдательная башня, – в сознание Лусии вновь закралось тревожное предчувствие. Ей казалось, что попрощалась она со всеми навсегда, что она никогда больше не увидит Гаваны, не обнимет отца, не поцелует своего возлюбленного…
С этими невеселыми мыслями Лусия покинула палубу и спустилась в свою каюту.
Капитан пиратской шнявы «Блэк стар»[1] Говард Хейвуд проснулся от внезапного грохота. Что грохотало и где грохотало, капитан не понял. И тем не менее он в тот же миг вскочил, будто подкинутый пружиной, со своей узкой, напоминавшей крышку гроба койки. Впопыхах Хейвуд так ударился головой о висевшую над койкой полку, что из глаз брызнули разноцветные искры. Сжав от боли до хруста зубы, капитан схватил лежавшие наготове на крошечном столике пистолет и короткую саблю и, замерев у двери, прислушался.
За дверью было тихо. Зато за переборкой, разделявшей каюты капитана и его штурмана Уильяма Киттинга, послышались какая-то возня и недовольное чертыханье.
– Что там у вас стряслось, Киттинг? – выждав минуту, громко спросил Хейвуд.
– Чертов секстант упал с полки, – послышался из-за переборки виноватый голос штурмана. – Извините, капитан, если разбудил.
Хейвуд успокоился, однако недовольно буркнул:
– Вечно у вас что-нибудь падает…
Он тихо выругался и так, чтобы не было слышно Киттингу, положил оружие на прежнее место. Затем выглянул в крошечный иллюминатор. На черно-синем небе ярко полыхали крупные звезды. Да еще смутно угадывались очертания недалекого берега. Разглядеть что-либо еще Хейвуду не удалось. «Пожалуй, нет еще и трех», – подумал капитан и снова лег на койку. Он долго ворочался, но сон больше не приходил. На душе было муторно, в голову, теснясь и опережая друг друга, лезли невеселые мысли.
Думать капитану было о чем. И прежде всего о том, что в последнее время ему изменила удача. Она отвернулась от него. Да что там отвернулась – она стала к нему спиной! И надолго. Вот уже скоро три месяца, как не попадалась никакая добыча. Совершенно никакая! Даже самая захудалая вроде корыта, перевозящего ром или мануфактуру. Просто какая-то чертовщина! Можно было подумать, что шняву и ее команду прокляли боги.