. Это слова, в которых отчетливо ощущается тот долг, который дал Амброзоли силы бороться с преступной властью Синдоны.
Придется терпеливо разъяснять, что глупо думать, что если права – это свобода, долг – это принуждение. Иметь право означает свободу поступать или не поступать определенным образом: право выражать собственное мнение заключается в свободе говорить или молчать, и никакой закон нас не накажет, если мы решим помалкивать; право на объединения заключается в свободе вступать или не вступать в объединения, и никто нас не накажет, если мы решим заниматься своим делом и никуда не вступать; право исповедовать свою религию состоит в свободе исповедовать или не исповедовать ее, и никто нас не заставит иметь ту или иную веру. Можно привести еще множество примеров, но нет причины настаивать, учитывая, что единственное убеждение, в отношении которого сходятся все, – гласит: иметь права значит быть свободными, чем больше число прав, тем шире наша свобода.
Но также верно и то, что, если тот, у кого есть права, не согласится ограничить их нормами – права превратятся в ничто. Это особенно четко объяснил Гвидо Калоджеро: «Какие права были бы у других, если бы мы не чувствовали обязанности признавать их, тем самым ограничивая нашу свободу нормой? Но высшая норма из всех – наша безусловная моральная воля понимать чужую точку зрения, ставить себя на место других: из которой вытекают, естественно, и все остальные врожденные права и высшие принципы этико-юридической жизни… таким образом, нет ни одной формы активного уважения любой возможности для их утверждения в жизни, которая имплицитно не происходила бы из этого нашего радикального долга»[130].
Долг и свобода. Именно нравственная свобода самая ценная, потому что без нее другие свободы вянут и умирают. Чувствовать долг означает считать справедливым или несправедливым какое-то действие или его отсутствие. И именно наша совесть, а не кто-то другой или государство, говорит нам о том, что определенное действие справедливо и, следовательно, мы должны его совершить, или несправедливо и, следовательно, мы должны воздержаться от его совершения. Долг нельзя навязать, нельзя приказать его выполнить: «ты должен долженствовать» или «должен испытывать долг» – фразы, лишенные смысла. Равно как долг нельзя стимулировать обещанием награды или угрозой наказания: «Если ты не должен, я тебя накажу», «Если должен – награжу», – это опять-таки пустые слова. Только мы сами можем возложить на себя долг или, если использовать более классический язык, только наша совесть может потребовать от нас выполнить долг. Хотя это похожие концепции и они часто используются в качестве синонимов, одно дело – долг, другое – обязанности. Мы должны ясно представлять себе это различие, если хотим вернуться на путь свободы граждан. Если долг – это приказ нашей совести, обязанность – это приказ власти. Иначе говоря, за долг мы отвечаем перед самими собой, а значит, перед внутренним голосом совести; за обязательства мы должны отвечать перед внешней инстанцией. Действовать, исходя из принципов, которые мы сами для себя установили, – это самая высокая форма свободы, свободы того, кто сам себе хозяин и подчиняется только себе самому. Мы свободны не вопреки долгу, а благодаря ему