— Ваши родители сошли с ума? — осведомился Слюсаренко. Он уже был в летном шлеме, а автомобильных очках, в кожаной куртке и сапогах, натягивал перчатки.
— Нет, все гораздо проще! У меня теперь другая семья, — объяснила Танюша. — Я замуж выхожу! А мой жених тоже бредит полетами! Он вместе со мной будет учиться!
Про совместную учебу она придумала только что, на лету, мало беспокоясь об истинных намерениях Алеши.
Одновременно мужчины выкатили на летное поле «фарман», а со стороны конюшен подъехал высокий стройный всадник.
— Решили наконец пересесть в наше седло, господин фон Эрлих? — по-немецки спросила его Зверева.
— Нет, лошадям я не изменю, госпожа Зверева, — ответил он. — Это просто любопытство и немного более того…
Лидия смутилась.
Танюша посмотрела на всадника говорящим взглядом: вот только сунься к моему кумиру! Она прекрасно видела политику этого красавца — рядом с невысоким Володей Слюсаренко, менее всего похожим на дамского угодника, он выглядел королем и вел себя победительно (старое словечко опять вошло в моду, а актрисы очень следили за тем, чтобы их речь была полна таких словечек). Однако всадники, даже красивые, были для Танюши явлением обыкновенным — странствуя с труппой, она уж насмотрелась на кавалерийских офицеров, — а вот авиатор казался восхитительным существом иного мира, чуть ли не ангелом, только в черной коже.
Нужно было спешить на помощь авиатриссе.
— Лидия Виссарионовна, так вы позволите мне постоять с вами и поучиться? Я быстро схватываю! — похвалилась Танюша.
— Ну что же, стойте тут, смотрите и слушайте, — сказала Зверева. — Только, ради бога, ни во что не мешайтесь.
И, перейдя на немецкий, холодно произнесла:
— Господин фон Эрлих, аэроплан уже готовят ко взлету, лошадь может испугаться.
— Я приеду после полетов, — пообещал он и, подняв гнедого коня в легкий галоп, ускакал. Зверева невольно проводила его взглядом. Да, она любила Володю, она обещала стать его женой, только этот всадник подозрительно легко встревожил душу… Но как, как? Он отмеривал ей свое внимание — словно на аптекарских весах! Слова, которые он произнес с минуты знакомства, можно было на пальцах перечесть! И что в нем было? Царственная осанка, прекрасная посадка, самоуверенность — ведь ничего больше, право, ничего!
Танюша же, глядя на фон Эрлиха, вспомнила ночного посетителя сарая с фонариком. Тоже ведь высок, строен и… усат?.. Сейчас она вдруг поняла, что, увидев на долю секунды профиль незнакомца, отметила присутствие усов, торчащих из-под носа вперед. Уставившись на спину наездника, она задумалась: насколько же они торчат у этого красавчика, больше или меньше, чем у Енисеева.