Начальная группа согласных не позволяет говорить о тюркской этимологии, предложенной Б. фон Арнимом. Гримм реконструировал из готского straujan, «разбрасывать», *stravida, das auf dem Hugel errichtete, aufgestellte gerüste, eine streu, wenn man will ein bette (lectisternium). С тех пор эта этимология повторялась так часто, что сомневаться в ней стало кощунством. Как именно «strew – разбрасывать» приобретает значение «погребальное пиршество» – а ведь именно таков смысл strava, а не streu – подстилка, или bett – ложе – остается неясным. Начиная с «to strew – разбрасывать» некоторые авторы приходят к «погребальному пиршеству» через «heap – собирать в кучу › pyre – погребальный костер › готовить ложе для усопшего». Другие ассоциируют слово to strew с разбрасыванием, раскладыванием жертвенных даров для умершего › почитанием умершего › погребением. Полагаю, они нашли бы способ связать straujan и strava, даже если бы это значило гроб, могильный камень или спорящие наследники. На самом деле не существует ни одного германского языка, в котором «to strew – разбрасывать» значило бы cena funeraria.
Остается славянская этимология: «Le festin qui suivait la tryzna, s’appellait pirŭ ou strava. Strava est slave; le mot est employé de nos jours encore au sens de „nourriture“, et on le trouve dans les documentsvieuxtchèques et vieux-polonais de XIV et XV siècle avec la signification special de „banquet funèbre“". Васмер и Шварц возражают против этой этимологии на том основании, что во времена Иордана слово «еда», вероятнее всего, было s>utrava и потому не могло быть переведено как strava. Такие возражения нельзя принимать всерьез σ>Ο τραβα. Кстати, Попович доказал, и, на мой взгляд, убедительно, что форма strava вполне могла существовать вместе с s>utrava. Иногда, при особых обстоятельствах иностранные слова могли заимствоваться даже для обозначения древних погребальных обрядов. Однако крайне маловероятно, чтобы гунны обратились к славянам за термином, обозначающим их исконный обычай. Возможно, один из информаторов Приска или Иордана был славянином. Ни зная ни гуннского языка, ни славянского, Приск или Иордан могли принять strava за гуннское слово.
Cucurum
Хубшмид считает среднегреческое ϰούϰουρον, среднелатинское cucurum и староанглийское cocer, «колчан», словом, заимствованным из гуннского языка. Он приводит многочисленные аналогичные звучания монгольских и тюркских слов, которые обозначают кожаную бутылку, лук и контейнер, но ни одного, которое значило бы «колчан». Хубшмид не видит в этом ничего удивительного, ссылаясь на то, что после начала XIX в. колчаны вышли из употребления. Он ошибается. Sadaq – обычное тюркское слово, обозначающее колчан, и так было веками, и киргизы стреляли стрелами из лука до 1870-х гг., а алтайские ружья окончательно вытеснили луки только после 1890-х гг. Я видел тувинцев с луками и колчанами, полными стрел, на церемониальных стрелковых соревнованиях в 1929 г. Если cocer и так далее – слова, имеющие алтайское происхождение, то они скорее аварские, чем гуннские.