В зеркало я увидел Эджина. Он старательно прикрыл за собой дверь и деликатно осведомился:
— Лишнего хватил?
— Раздумываю, не побриться ли.
— Вроде нечего брить.
— Нечего так нечего.
Загораживая проход, Эджин стоял за моей спиной.
— Краем уха слышал, будто вы с Татьяной Сергеевной уезжать собираетесь?
Я резко обернулся и застал глаза Эджина врасплох; и хотя он тут же поспешил прикрыть их веками, я успел прочесть — он все знает.
— Ложный слух.
— Я тоже так решил, — сказал Эджин и, пробравшись мимо меня к раковине, стал мыть руки. — Когда услышал — уезжаете, подумал: как бы у вас квартира меж пальцев не ушла. — Он растопырил под краном руку и показал, как уходит меж пальцев вода. — За нее ведь можно получить хороший куш.
— Не понимаю.
— Ты переписываешь на кого-нибудь ордер, а тот тебе деньги. С глазу на глаз. И шито-крыто. Ни одна душа не пронюхает.
Далеко вперед смотрел Эджин! Он уже видел: с Татьяной мы разошлись, она переезжает к своим родителям, а я, убитый горем, бросаю работу, бросаю квартиру и качу на край света искать утешения. Ох и Эджин! Ну и Эджин!
— И кто же мне выложит за казенную квартиру деньги? — тихо спросил я и, чтобы унять неожиданную дрожь в руках, спрятал их под мышки.
— Да я, например, — обернулся Эджин. — Не поскуплюсь… Я ведь догадываюсь: решаетесь на что-то с Татьяной. Подумай. И по рукам.
С этим мы тоже жили в разное время и в иных мирах.
Дольше я не мог сдерживаться. Высвободил руки. Правой ухватил сзади Эджина за шею, сжал ее, чувствуя — сожми чуть посильнее, и я задушу его, левой — поддал под зад. Эджин ойкнул и захрипел.
— Тише, Эдик! — сказал я. — Тише, Женя! Тише, как там тебя еще!
Он на полголовы длиннее меня, и я его пригнул, чтобы удобнее держать.
— Ни звука!
Я отворил дверь и посмотрел в кухню. Женщины сидели спиной к нам. Я вывел Эджина в прихожую и вытолкнул на лестничную площадку.
— С ума сошел! — пролепетал Эджин, стукнувшись о стенку.
— Мразь! — сказал я. — Дерьмо! И забудь дорогу в этот дом! Если далее меня здесь не будет! — И прикрыл дверь.
Я, наверно, не все проделал тихо. В прихожей тотчас появилась Татьяна и подозрительно уставилась на меня.
— Где Эдик?
— Может, домой пошел, может, в другое место.
— Не попрощавшись?
— По-английски. Он же джентльмен.
— Ты его выгнал?
— Выплеснул на помойку.
— Тупое животное! Пользуешься своей физической силой!
— Надо же ее куда-то девать.
— Что у вас с ним произошло?
— Он мне не нравится.
— Уж не ревнуешь ли ты его ко мне?
— Полно. У тебя уже становится манией, будто все помешаны на твоей красоте.
— Не мания, а так оно и есть. Ты ведь тоже меня любишь. Только бодришься.