— Говорю вам, — сказал клерк, — лучше не торопитесь. Вы куда думали податься — в Дунеган, на Каварау? Ничего там нет, все перекопано.
Старатель поворошил рукой у себя в кармане.
— А вы сами когда‑нибудь пробовали?
— Ну нет, — сказал клерк. — У меня работа сидячая. Я в Вальхалле сидел, пока там все не выпотрошили.
— То там, а то здесь.
— Да один черт, — сказал клерк. — А вы что, тоже, значит, в Виктории были?
— Не, никогда. Последние несколько лет жил в Хобарте*[Город на острове Тасмания.]. Ну и дыра, скажу я вам. Землишка у меня там была, коровки.
— Стало быть, первый раз этим заболели.
— Ну да, — сказал гость. — Первый раз. — Он глянул на часы в руке служащего. — А на юге в банках работали?
— В Отаго‑то? Ну нет.
— Так вы, может, и не знаете, — сказал старатель. Он кивнул на часы. — Может, не знаете, да и все.
— Послушайте меня, — сказал клерк. — Я свое дело знаю. Отаго пуст.
Старатель покачал головой и одновременно пожал плечами. Его взгляд скользнул обратно к печи в углу, а пальцы затеребили лямку котомки.
— У вас жена, с вами приехала?
— Нет.
— Где‑нибудь невеста ждет?
— Нет.
Старатель с присвистом выпустил воздух сквозь зубы.
— Этак‑то полегче, — сказал он. Наступила тишина, потом клерк нарушил ее:
— Так вы, значит, поссорились с Хейгом?
— Не ссорились мы, — сказал старатель. Он протянул руку за часами. — Ладно. Спасибо вам.
Клерк ссыпал часы с цепочкой в ладонь своему гостю.
— Не за что.
— Я уже и билет взял. Не выбрасывать же.
— Что ж, тогда удачи вам.
— Я приберег кое‑что на черный день. Надо забрать.
— Да, — сказал клерк. — Понятно.
— Так же не бывает, чтоб всегда не везло, верно?
— Верно.
— Где‑нибудь там, на юге, — сказал гость. — Вдруг да и попадется чего. — Он кивнул и повернулся, чтобы уйти, но, взявшись за дверную ручку, помедлил и спросил: — Не посоветуете тут какого‑нибудь парикмахера?
— Дальше по улице, на углу. Желтая вывеска, — сказал клерк, махнув рукой. — Пенни за бритье без горячей воды.
Когда гость ушел, служащий не сразу вернулся к книге. Ах, эти рисковые парни, подумал он, что за народ! Он барабанил пальцами по столу, пока весы не запели в ответ тихо и жалобно.
Рисковые парни. Он думал обо всех них разом — обо всем этом сонме проклятых.
Вообще‑то клерк был женат — он солгал гостю. В Ливерпуле у него была женщина, избранная за немногословие и форму рук.
Были и другие — в Вальхалле и Мельбурне, по большей части на сносях, или уже родившие, или мертвые. Ливерпуль он оставил без предупреждения — там нечего было терять, абсолютно нечего, — и несколько лет после этого подумывал, не отправить ли туда денег через какого‑нибудь осторожного поверенного или посредника, который сумеет удалить почтовую марку Виктории и каким- то образом переправить пакет по назначению, но эти раздумья утомили его. Да и вообще, пускай лучше его семья думает, что он умер, — так оно гуманней. Он взял билет на пароход, подпоясался и был таков. Это было легко. В колониях все иначе, казалось ему. Там свобода, раздолье. Но он не учел лихорадку.