Ну и пускай обсуждают! Все лучше, чем слушать про теории и заговоры насчет пожара. Полицейские уже заезжали к Джиму и общались с Трентоном, поэтому я ничем не выдавала, будто что-либо знаю.
После занятий я поплелась через грязную лужайку к Смурфику и замерла как вкопанная, увидев, что к кузову джипа прислонился Ти-Джей и набирает на телефоне сообщение. Заметив меня, он выпрямился. Я медленно подошла.
— Мне было интересно, приедешь ли ты, — сказала я.
— Сел на первый же рейс.
— Всех проверил?
Он кивнул:
— Устраняю последствия.
— Что ты можешь сделать?
Он покачал головой:
— Дело в них обоих.
— Не втягивай Трентона, — резко сказала я.
Он коротко усмехнулся, отнюдь не весело: очевидно, удивился такой злости с моей стороны.
— Камилла, я тут ни при чем.
— Если ты здесь не по работе, то зачем?
— Камилла, ты же знаешь, я не могу рассказать тебе подробностей. Но я здесь, чтобы увидеть тебя.
— Ти-Джей, мы уже это обсуждали. — Я покачала головой. — Твои внезапные появления только все усложняют. Если, конечно, ты не хочешь все рассказать…
Он покачал головой:
— Сейчас я не могу этого сделать.
— Тогда тебе лучше уйти.
— Я просто хотел сказать «привет».
— Привет, — проговорила я и слегка улыбнулась.
Он нагнулся, чтобы поцеловать меня в щеку, но я отпрянула. Хотя он пытался сделать вид, что все очень невинно и по-дружески, мы оба знали, что это не так.
— Я просто говорил «пока».
— Пока.
Ти-Джей кивнул, развернулся и ушел.
В грустном настроении я поехала домой, чтобы перекусить перед работой в салоне. Сделала пару бутербродов с ветчиной и сыром и съела один уже в машине, думая о мягких игрушках и цветах, которые охапками стали появляться перед «Китоном».
Когда я подъехала к «Скин дип», то увидела припаркованные «интрепид» и «талон» Хейзел. На ресепшене и в вестибюле никого не оказалось. Я сделала несколько шагов по коридору и тут же увидела желтые ботинки Трентона: одной ногой он постукивал по полу.
— Хейзел, сделай это уже, черт побери! Ты что, ждешь второго пришествия? Черт!
— Нет, — сладко проворковала она, глядя на меня. — Я ждала ее.
В этот момент Хейзел проколола ему ухо, и Трентон сдавленно зарычал, после чего посыпался град ругательств — некоторые я слышала впервые.
— Красавчик! — сказала она.
— Правда? Я ради тебя делаю чертовы туннели, а ты называешь меня красавчиком? Как насчет мужественного? Сексуального? Крутого?
— Милашка! — сказала Хейзел и поцеловала его в лоб.
Трентон застонал.
— Я привезла тебе сэндвич с ветчиной и сыром, — сказала я, выбирая кусочки ветчины с остатков своего бутерброда. — Оставила на ресепшене в нижнем ящике.