– Мы хотим, чтобы все было идеально.
Вивьен кивнула, обдумывая его слова, потом сказала:
– Что может быть идеальнее, чем жениться по любви?
И тут в Джимми взыграл инстинкт самооправдания – то ли от стыда, то ли от подспудных воспоминаний о том, как отец все ждал и ждал маму.
– Что может быть идеальнее любви? – Он горько рассмеялся. – Для начала – уверенность, что сможешь обеспечить любимую. Что у тебя есть деньги на жилье и на еду. Для тех из нас, кто еле сводит концы с концами, это не пустяки. Признаю, это не так романтично, как ваш взгляд, но ведь такова жизнь, верно?
Вивьен побледнела. Джимми понимал, что обидел ее, и, хотя злился в основном на себя, извиняться не стал.
– Вы правы, – сказала она наконец. – Извините, Джимми. Я была бестактна. И вообще это не мое дело. Просто вы нарисовали такую чудесную картину: деревенский дом, море, – что ваш план невольно меня увлек.
Джимми не ответил, только отвел глаза. Что-то в ее лице вызвало у него невероятно яркий и отчетливый образ: они вдвоем, он и Вивьен, убегают ото всех на море. Ему захотелось остановить ее прямо на улице, привлечь к себе и целовать долго и крепко. Господи! Да что с ним такое?
Джимми достал сигарету и закурил на ходу.
– А что вы? – пробормотал он, старясь хоть как-то сгладить неловкость. – Что для вас будущее?
– Я не очень-то думаю о будущем, – отмахнулась она.
Они дошли до метро и неловко распрощались. Джимми было горько и стыдно, тем более что ему сейчас предстояло бежать в «Лайонс», где ждала Долли. И все равно…
– Давайте я провожу вас до Кенсингтона, – крикнул он вдогонку Вивьен. – Доставлю домой в целости и сохранности.
Она оглянулась.
– Поймаете бомбу, которая суждена мне?
– Постараюсь.
– Нет. Нет, спасибо, я лучше одна.
В том, как она, даже не улыбнувшись, пошла прочь, было что-то от прежней, холодной и неприступной Вивьен.
Долли сидела в закусочной, курила и посматривала на улицу – не идет ли Джимми. Время от времени она отрывала взгляд от окна и поглаживала белый меховой рукав. В шубке было жарковато, но и снимать ее не хотелось. Она придавала уверенности, которая сейчас была нужна Долли как никогда. Последнюю неделю ее преследовало ужасное чувство, что ниточки выскальзывают из пальцев и события выходят из-под контроля. Особенно худо бывало по ночам, когда ее почти мутило от пугающей неопределенности.
Поначалу план казался безупречным: он позволял одним махом проучить Вивьен Дженкинс и обеспечить их с Джимми будущее. Однако время шло, а Джимми все не мог условиться о встрече, на которой Долли сфотографировала бы их вместе. Хуже того, она чувствовала, что он отдаляется, видела, как он прячет глаза, и постепенно осознавала, что допустила роковую ошибку. Нельзя было Джимми о таком просить. В самые черные минуты она даже гадала: может, он больше не считает ее исключительной? Да и так ли крепка его любовь? А это уже пугало не на шутку.