Внезапно мужчина отложил книгу в сторону и, пристально глядя на меня, задал неожиданный вопрос:
— Невилика, расскажите, чем вы занимались раньше. До того, как попали в Академию.
Я вздрогнула от удивления и разжала руку, от чего орешек выскользнул из пальцев и неслышно упал на ковер. Лис же, видимо, это услышал, потому что взглянул вниз, а потом на меня, вопросительно приподняв бровь.
— Простите, — покраснев, пробормотала я и сползла с кресла на пол. Цап — и подлый беглец снова у меня в руках.
Я посмотрела на мужчину, который вальяжно сидел в кресле и, поймав мой взгляд, лениво и как-то очень знакомо улыбнулся:
— Милая леди, как долго вы собираетесь сидеть у моих ног? Не то чтобы я был против, но…
Я почти взлетела в кресло, гневно глядя на лиса. Все же точно братья! Даже повадки и выражения одинаковые!
— Я поднимала орех! И сделала это быстро, потому ваше замечание неуместно!
— Дорогая ученица, я намекал на то, что на полу холодно, — попытался выкрутиться кицунэ, щуря зеленые глаза, которые в полумраке комнаты выглядели почти черными.
— Господин Нар-Харз, рекомендую вспомнить этические нормы, — холодно сказала я, вздернув подбородок. — Те, которые приняты в беседе с посторонними. Не припомню, чтобы наши взаимоотношения предполагали вольности в общении.
— Невилика, не надо настолько сильно реагировать на остроты. — Лис провел рукой и взъерошил короткие, потемневшие в искусственном освещении волосы. — Вы слишком порывисты, для интриганки это не очень хорошо.
— Тогда я буду вдвойне благодарна, если вы перестанете представлять угрозу для моей хрупкой психики, — сухо ответила я, аккуратно положив на край стола мешочек с орехами, к которому так толком и не притронулась. — Давайте вернемся к занятиям. Помнится, именно из-за этого мы с вами вынуждены общаться.
— О-у, сколько эмоций… — Нар-Харз перебрал длинными пальцами по подлокотнику кресла. — Мавочка, и когда же я успел настолько вас растревожить?
— А кто сказал, что это вы? — Я передернула плечами и, не удержавшись, добавила: — Ваш дорогой брат сделал все возможное, чтобы мне от одного вашего вида дурно становилось!
— А я тут при чем?!
— Притом. Вы с ним близнецы, — любезно разъяснила я очевидное. — Странно, что на этом надо дополнительно заострять внимание.
Молчание. Непонятная злость в глазах напротив. Словно я о нем нелестно отзываюсь, а не о братце, который приложил все усилия, чтобы у меня иных чувств не возникло!
Но этот миг, пока он был открыт и откровенен, продлился недолго. Сейчас лицо кицунэ снова было спокойно, в глазах царил лишь вежливый интерес, а на губах играла непринужденная улыбка.