– А Нанона? – спросила Урсула.
– Милая маркитантка? И она также вернулась. Она там, наверху, с девицами, смотрит их наряды.
– Пойдемте скорей! – сказала Урсула.
Обе женщины проворно взбежали по лестнице.
– Как славно, что король вздумал взять меня в конвойные! – воскликнул Фанфан, подбоченившись. – Таким образом я как раз поспел на свадьбу. Теперь мне придется потанцевать с красавицами.
И Фанфан начал делать па в лавке, мурлыкая себе под нос песенку. Приказчики парикмахера смотрели на гвардейского сержанта с восторгом. Делая па, Фанфан дотанцевал до порога лавки и остановился, чтобы выглянуть на улицу.
– Что это у меня, куриная слепота? Кого это я там вижу? Это толстое брюхо, эта красная рожа… это… о, мой приятель, мой гость!
Бросившись на улицу, Фанфан подбежал к группе, собравшейся перед лавкой чулочника. Рупар воскликнул:
– Сержант!
– Он был моим спутником в походе! – закричал Фан-
фан.
Схватив Рупара в объятия, он прижал его к груди с таким порывом, что у чулочника перехватило дух.
– Ну, Рупар, узнаешь ли ты меня?! – вскричал Фанфан.
– Узнаю ли я вас, сержант…
– Берегись, берегись! – вдруг раздался голос кучера.
Быстро мчавшаяся карета остановилась у дома парикмахера, дверца отворилась, и Доже соскочил на землю.
– А! Вот и Доже! – обрадовался Фанфан. – Я пойду к нему узнать…
Оставив Рупара, он подошел к лавке, в которую вошел парикмахер. Доже держал за руки Ролана. Он казался очень взволнован, но это было приятное волнение.
– Пойдем к твоей сестре, – сказал он, – вначале я с ней должен поговорить.
Он пошел на лестницу, а за ним Ролан и Фанфан. На площадке первого этажа они услышали оживленный разговор в комнате Сабины, в той комнате, куда шесть месяцев назад девушку принесли без чувств, всю залитую кровью. Доже отворил дверь. Сабина, Нисетта, Урсула и Арманда рассматривали с величайшим вниманием два белых платья, лежавшие на стульях. Нанона стояла несколько позади и также рассматривала наряды. Целая коллекция белья, лент, юбок была разложена на стульях и кроватях. Обе девушки, маркитантка и женщины говорили одновременно, обсуждая предметы туалета с чрезвычайным воодушевлением.
При звуке отворившейся двери они обернулись.
– Батюшка! – вскрикнула Сабина, подбегая к Доже.
– Месье Доже! – воскликнула Нисетта.
Парикмахер, поцеловав Сабину, обернулся к Нисетте.
– Почему бы тебе не обращаться ко мне так же, как Сабина? – спросил он. – Разве я также не отец твой?
– Нет еще, – отвечала Нисетта, краснея.
– Не сегодня, так завтра.
Ролан и Фанфан вошли в комнату.
– Любезные дети, – спросил Доже, – счастливы ли вы?