– Пошли, – тянет меня он. – Все, конец.
– Теперь твой дом здесь.
Старик улыбается.
Из его ноздри вытекает капля крови. Он ее вытирает и удивленно рассматривает красный след на пальцах. Переводит взгляд на шприц, подготовленный Умником. Шприц, содержимое которого Старик только что ввел себе в вену.
Тело его выгибается дугой – словно мозг послал приказ каждой мышце: «Напрягись!»
Я вскакиваю. Старик тоже пытается встать, но не может.
Бегом, бегом – прям как ниндзя – мы запираем в камере дергающегося блондина. Его дубинку и ключи Умник берет с собой.
Открываем камеру напротив моей – там у дальней стены дремлет Питер.
Умник. Тихонько.
Питер бесшумно выскальзывает в коридор, щурится от света. Впереди по-прежнему слышны музыка, игровая стрельба.
Питер. Тео и Капитан?
Умник. За игровым залом.
Из зала выходят двое островитян. Секунду ошарашенно пялятся на нас, ныряют назад и поднимают тревогу.
Питер. Я тут разберусь. Найдите Джефферсона и Кэт.
Из игрового зала валят островитяне, Питер спешит им навстречу.
Хватаю Старика за горло.
Шея, как бревно. Боюсь, не удержу. Однако толстые борозды выпуклых сухожилий и абсолютно сухая кожа Старика не дают моим пальцам соскользнуть.
Сила у него чудовищная. Он впивается ногтями мне в руки, оставляет глубокие кровоточащие царапины.
Медленно, постепенно – но воздух из Старика все же выходит.
Наконец тело перестает дергаться.
Поднимаю глаза. В дверях стоит Умник, рядом с ним – Донна.
Первое мое желание – заключить ее в объятия. Только пальцы никак не разжимаются; я весь в крови – своей собственной и Старика.
В комнату вбегает Питер, тоже в крови и ссадинах. За ним мчатся Капитан и Тео. Они едва успевают захлопнуть железную дверь перед носом у островитян.
Джефферсон жив. Я так об этом молила – есть кто на небесах, или нет, без разницы. Я торговалась, уламывала и давала немыслимые обещания.
Наверное, начну ходить в церковь. Наверное, стану лучше.
Он навис над Стариком, а тот… Мертвый, совсем мертвый, глаза выпучены.
Умник подходит к столу, где лежит Кэт.
Умник. Умерла. К сожалению.
Джефферсон выпрямляет спину и закрывает глаза, словно боится заплакать.
Ну и гадина же ты, Кэт. Вечно в центре внимания.
Питер один с трудом удерживает большую круглую ручку на двери. Островитяне с другой стороны пытаются ее открыть.
Мы хором кидаемся ему на помощь. Кряхтим, стонем, цепляемся за ручку скользкими пальцами.
Выхода нет. Оружия тоже.
Это конец.
Довольно долго не слышно ничего, кроме нашего натужного дыхания.
Потом – сначала едва-едва – мое ухо улавливает размеренный механический звук: фрррр-фрррр-фрррр…