— Мы оба учились. Познакомились в Карловом университете в Праге, — сказал Ханна. — Я изучала политические науки, а Рор учился на техническом отделении.
— С вами понятно — вы здесь член совета, — сказал он Ханне, потом обратился к Рору. — Но вы, кажется, не работали здесь по специальности. Почему?
Парра помолчал, потом посмотрел на свои большие, грубые руки, поковырял мозоль:
— Я устал от людей. Не хотел иметь с ними ничего общего. Почему, вы думаете, здесь, вдали от городов, такое большое чешское сообщество? Потому что мы устали от людей, от их поступков. От людей, которых подстрекают другие, воодушевляют их. От людей, зараженных цинизмом, страхом, подозрительностью. Завистью и корыстью. От людей, которые готовы глотки перегрызть друг другу. Я не хочу иметь с ними ничего общего. Позвольте мне тихо работать в саду, в лесу. Люди — ужасные существа. Вы это знаете не хуже меня, старший инспектор. Вы видели, что они способны сделать друг с другом.
— Да, видел, — согласился Гамаш. Он замолчал на несколько секунд, и за это время перед его мысленным взором пронеслись все те ужасы, что он видел на своем посту начальника отдела по расследованию убийств. — Я знаю, на что способны люди. — После этого он улыбнулся и заговорил тихим голосом: — На плохое, но и на хорошее. Я видел жертвенность, я видел прощение в ситуациях, где оно казалось невозможным. Доброта существует, месье Парра. Поверьте мне.
И на несколько секунд возникло ощущение, что Рор Парра может в это поверить. Он смотрел на Гамаша широко раскрытыми глазами, словно этот большой, спокойный человек приглашал его в дом, в который Рору так хотелось войти. Но потом он отступил.
— Вы глупы, старший инспектор. — Он уничижительно рассмеялся.
— Но при этом и счастлив, — улыбнулся Гамаш. — Так о чем мы тут говорили? Ах да, об убийстве.
— Чья это там машина на дорожке? — донесся из прихожей молодой голос, а еще через секунду хлопнула дверь.
Бовуар встал. Ханна и Рор тоже встали и уставились друг на друга. Гамаш подошел к кухонной двери:
— Это моя машина, Хэвок. Мы можем поговорить?
— Конечно.
Молодой человек вошел в кухню, снял шапку. Лицо у него было потное, в грязи, и он обезоруживающе улыбался.
— А что так серьезно? — Он изменился в лице. — Уж не случилось ли еще одно убийство?
— С чего вы взяли? — спросил Гамаш, глядя на него.
— Вы такой мрачный. Мне кажется, будто сегодня день, когда в школе выдают табель успеваемости.
— В некотором роде, пожалуй, так оно и есть. Время подвести итоги.
Гамаш показал на стул рядом с отцом Хэвока, и молодой человек сел. Сел и Гамаш.