— Его кого? — прохрипел Ройс.
Генрих взглянул на него с сердитым неудовольствием:
— Вам не известно, что молодая женщина, которую вы лишили девственности, а потом увешали драгоценностями, уже была обручена с могущественнейшим в Шотландии вождем клана?
Гнев красной пеленой застил глаза Ройса, и в этот момент он окончательно убедился, что Дженнифер Меррик — искуснейшая на земле лгунья. Он еще видел ее, ни на секунду не опустившую невинных улыбающихся глаз, рассказывающую о заточении в аббатство, заставившую его поверить, что ее сослали туда надолго, может быть, на всю жизнь. Она только позабыла упомянуть, что вот-вот выйдет замуж. Он припомнил и небольшую душераздирающую историю о королевстве грез, и клокочущая в душе ярость стала почти невыносимой. Он не сомневался, что она все это выдумала, все… Сыграла на его симпатиях столь же мастерски, как арфист на струнах своего инструмента.
— Вы испортите кубок, Клеймор, — сердито заметил Генрих, глядя, как под нажимом стиснутых пальцев Ройса серебряный ободок приобретает овальную форму. — Кстати, раз вы не отрицаете, можно предположить, что вы переспали с этой женщиной?
Стиснув зубы от злости, Ройс только еле заметно кивнул годовой.
— Довольно разговоров, — резко оборвал монарх, и в его голосе уже не было никаких дружеских чувств. Поставив кубок на украшенный богатой резьбой стол из золоченого дуба, он взошел по ступеням на трон и произнес:
— Иаков не может заключать договор о мире, когда с его подданными обращаются так, что подвергают насилию обитательниц монастыря. И Рим не удовлетворится простым пополнением своей казны. Посему мы с Иаковом пришли к единственно правильному решению.
Чтобы подчеркнуть важность последующего, Генрих по-королевски стал именовать себя во множественном числе и объявил громким, не терпящим возражений тоном:
— Вы немедленно проследуете в Шотландию, где обвенчаетесь с леди Дженнифер Меррик в присутствии дипломатических представителей обоих дворов и на глазах у всего ее клана. Несколько членов нашего собственного двора будут сопровождать вас в дороге и почтят бракосочетание от имени английского дворянства и в знак того, что оно безоговорочно принимает вашу супругу в свою среду и считает ее равной по положению.
Произнося все это, Генрих не сводил грозного взгляда с высокого мужчины, стоявшего перед ним с белым от злости лицом и нервно подергивающейся темной щекой.
Когда Ройс наконец позволил себе заговорить, голос его шипел, как выпускаемый пар:
— Вы просите невозможного.
— Я и прежде просил у вас невозможного — в битвах, и вы мне никогда не отказывали. У вас нет оснований и права делать это сейчас, Клеймор. Больше того, — продолжал он, вновь возвращаясь ко множественному числу и повелительному тону, — мы не просим. Мы приказываем. Далее, не доверив сего распоряжения нашему эмиссару, вручившему вам приказ освободить заложниц, мы отныне лишаем вас поместья «Большие дубы» вместе со всеми доходами, полученными от него за прошедший год.