– “…одного из коронеров Его Величества в указанном графстве Хартфордширском, должен явиться и предстать перед ним в четверг, на десятый день октября”… завтра вы его увидите и услышите, миссис Раддл… “в одиннадцать часов утра ровно в Коронерском суде в трактире “Корона”, расположенном в приходе Пэгглхэм указанного графства; там и тогда давать показания и быть опрошенным от имени Его Величества касательно смерти Уильяма Ноукса и не отлучаться без разрешения”.
– Вот те на, – возмутилась миссис Раддл, – а кто же моего Берта обедом накормит? Он ест в полдень, и я моему Берту голодать не позволю, даже ради самого короля Георга.
– Боюсь, Берту придется обойтись без вас, – торжественно сказал Питер. – Видите: здесь сказано:
“неисполнение сего на свой страх и риск”.
– Боже мой, – ужаснулась миссис Раддл. – Риск чего, хотелось бы знать?
– Тюрьмы, – сказал Питер ужасным голосом.
– Меня – в тюрьму? – воскликнула миссис Раддл в крайнем негодовании. – Хорошенькое дело для порядочной женщины.
– Но вы же можете попросить подругу накормить Берта обедом, – предложила Гарриет.
– Гм, – неуверенно проговорила миссис Раддл, – миссис Ходжес небось не откажет. Но ей охота будет прийти послушать, что там будет на дознании. О! испеку-ка я с вечера пирог да оставлю его Берту.
Она задумчиво направилась к двери, затем вернулась и хрипло прошептала:
– А про керосин говорить надо будет?
– Не думаю.
– Уф! – выдохнула миссис Раддл. – Ведь нет ничего плохого в том, чтобы позаимствовать каплю керосина, да и долить обратно проще простого. Но только заикнись об этом полиции, и они тут же вывернут все наизнанку.
– Думаю, вам не о чем беспокоиться, – сказала Гарриет. – Закройте, пожалуйста, дверь, когда будете выходить.
– Да, миледи, – с неожиданной покорностью проговорила миссис Раддл и тут же исчезла.
– Насколько я знаю Кирка, – сказал Питер, – полное дознание отложат[166], так что все должно пройти быстро.
– Да. Я рада, что Джон Перкинс не мешкал – не будет большой толпы зевак и репортеров.
– Тебе очень помешают репортеры?
– Гораздо меньше, чем тебе. Не делай из этого трагедию, Питер. Смирись с тем, что на этот раз в дураках остались мы.
– Ага, так оно и есть. А как Элен раскудахчется.
– Ну и пусть. Бедняжка, у нее так немного радостей в жизни. В конце концов, она все равно ничего не может нам сделать. То есть вот я, как видишь, наливаю тебе чай – правда, из отколотого носика, но тем не менее.
– Элен не налила бы мне чаю, поскольку я не оправдываю ее чаяний.
– И сама она тоже не смогла бы им насладиться – сколы на чайнике не давали бы ей покоя.