– Вечно ты со своими орпингтонами!
– И я могу давать уроки игры на фортепиано. Ученики найдутся. Малышка Элси, дочка начальника станции…
– К чертям малышку Элси! Слушай сюда, Эгги, пора нам все прояснить. Когда мы собирались ожениться и получить денежки твоего дяди – это одно дело. Это бизнес. Но если твоих денег не будет, все отменяется. Поняла?
Мисс Твиттертон издала слабое блеяние. Он продолжил без обиняков:
– Мужчине, который начинает жить, нужна жена, так? Славная цыпочка, чтоб было к кому домой идти. Чтоб было за что подержаться. А не тощая старая курица с выводком палевых орпингтонов.
– Как ты можешь так говорить?
Он грубо схватил ее за плечо и развернул лицом к зеркалу с нарисованными розами.
– Посмотри на себя, дура старая! Это ж все равно что на бабке жениться.
Она отпрянула назад, и он оттолкнул ее прочь.
– Изводишь меня хуже училки: “Фрэнк, следи за манерами” да “говори правильно”! И перед его светлостью подхалимничаешь: “Фрэнк такой умный” – тьфу! Дураком меня выставила.
– Я только хотела помочь тебе достичь успеха.
– Ага, хвасталась мной, будто я твоя вещь. Небось мечтаешь взять меня в спальню, как свой серебряный чайник, – и толку тебе от меня там будет как от чайника.
Мисс Твиттертон зажала уши руками.
– Я не буду слушать – ты с ума сошел. Ты…
– Думала купить меня дядюшкиными деньгами? Ну и где они?
– Почему ты со мной так жесток? После всего, что для тебя сделала?
– Наделала ты много чего. Выставила меня на посмешище, втянула в такую катавасию… На всех перекрестках вопила, мол, мы только и ждем, когда викарий объявит день свадьбы…
– Я никому ни слова не сказала. Честно, честно, никому!
– Да неужто? А чего тогда Раддлиха болтает?
– А если и сказала, – крикнула мисс Твиттертон в приступе отчаянной храбрости, – почему бы и нет? Ты мне все время твердил, что я тебе нравлюсь. Ты так говорил! Ты говорил.
– Мало ли что…
– Но ты правда это говорил. Не может быть, чтоб ты был таким жестоким! Ты не знаешь, ты не знаешь… Ну Фрэнк, пожалуйста! Милый Фрэнк, я знаю, ты пережил ужасное разочарование, но ты не можешь всерьез… не можешь! Я… я… О Фрэнк, пожалей меня, я так тебя люблю.
В исступленной мольбе она бросилась ему на шею. От прикосновения ее мокрых щек и жилистого тела он пришел в дикую ярость.
– Отлезь от меня, иди к черту! Убери свои куриные лапы! Заткнись! Видеть тебя тошно.
Он оторвал мисс Твиттертон от себя и с силой швырнул на диван. Она ушиблась, шляпка гротескно съехала на одно ухо. Крачли с торжеством любовался ее нелепой беспомощностью и слезливым унижением, и тут у ворот раздался и замер глубокий рев выхлопной трубы “даймлера”. Щелкнула задвижка, послышались шаги на дорожке. Мисс Твиттертон, всхлипывая и судорожно глотая воздух, искала носовой платок.