– Ну-ну, голубчик, – пошел на попятную начштаба, – я не ставлю под сомнение качеств служащих в жандармском управлении, лишь высказываю недоумение. Отчего служащий контрразведки – и вдруг к нам? Да будет известно, не так давно полк противостоял частям группы Кевеса и выдержал испытание с честью. Какие проверки бывают выше? Оборону нашу австрийцы прорвать, сколь ни старались, так и не смогли. На севере другие части армии продвинулись до Лемберга, – Львова, по-нашему… А то, что вы из пограничной стражи в действующую армию – это похвально.
– Заслуги ваши под сомнение в штабе не ставятся. Весьма надеюсь, что и вы не станете испытывать предубеждений против меня лично. А деятельность по роду занятий я бы хотел начать… – палец вновь прибывшего описал дугу, обводя по очереди всех офицеров и нижних чинов, отчего все они, так же по очереди, менялись в лицах, – да вот хотя бы с кухни! – остановил он жест на пустой миске, стоящей на столе. – Театр начинается с вешалки, а армия – с кухни.
– Гуляш! – рассмеявшись и простив известность своего потешного имени, сказал подпоручик. – У нас сегодня венгерский гуляш! Повар решил всех обратить в племя огнедышащих змиев.
– Да он с дороги голодный, ваше превосходительство! – так же весело отреагировали другие, словно голод как-то пояснял не самую приятную миссию прибывшего. И ивовые тени совсем успокоились.
– Ну, хорошо, – почувствовав, что обстановка разряжается, и что прапорщик – не какая-то штабная цаца, не мрачный зануда, щеголяющий причастностью к обществу рыцарей плаща и кинжала, подполковник подобрел, морщины разгладились на его лице. – Подайте обед. Да принесите из погребка кувшин вина. За знакомство. Думаю, поладим.
– Это вне всяких сомнений. Не исключено, что мое задание и ваша головная боль – одного и того же свойства.
– Откуда вам известно, о чем у нас тут голова болит?
– Говорю же – я из пограничной стражи. Сводки, реляции всякие читаю, сопоставляю, думаю…
– Ладно. Вы тут знакомьтесь пока, а я пойду, вздремну. К вечеру командир вернется, тогда всё обсудим.
Подполковник удалился, а перед прапорщиком возникла тарелка дымящегося венгерского гуляша, обильно присыпанного растертым любистком. Густой красный соус выдавал неумолимую острую суть блюда. Перца и других приправ повара не пожалели. Как известно, всё острое кровь разгоняет.
Вокруг собрались офицеры, – подпоручик Ку-ку, Мадам, звавшийся на самом деле Ильчевым Денисом, штабс-капитан Красноруцкий, поручик Стрельцов, ведавший бумажной частью штаба полка, и другой поручик – Невестин, из артиллеристов, относящийся к сорок восьмой артиллерийской бригаде. Вина подали ровно кувшин. Всем по чарке, а в продолжение пошел крепкий чай.