Теперь было девять. Я вышел из комнаты и по коридору прошел до прихожей, где висело темное зеркало. Окинув себя взглядом, я поправил котелок, убедился, что костюм недурно сидит, и довольно сам себе улыбнулся. С таким настроением я вышел и направился с очередным делом. И хотя в июле продаж было немного, я теперь чувствовал себя намного уверенней, чем в день встречи с моим первым покупателем.
Июльский вечер коснулся города. Когда я вошел в здание с колоннами, облака приютили последние лучи солнца, хотя по-прежнему было довольно светло. Я бодро поднялся по мраморной лестнице и быстрым шагом направился к двери еще не запертого кабинета. Я уже успел привыкнуть к тому, что люди не ожидают моего появления, и потому, не мешкая, сразу же переходил к делу. Так вышло и на этот раз. Нестарый господин с нафабренными усами смотрел на меня пристально, следил за каждым моим движением, когда я взял из его рук карту и развернул ее на столе, прежде переставив с дубовой громадины помешавшие предметы. Затем я ткнул в карту пальцами и поднял юго-восточную границу, всучив ее в мясистую ладонь господина. Тогда он довольно ухмыльнулся и, крепко сжав границу в своей лапе, спросил, хочу ли я чего-нибудь взамен. Денег, господин, это лучшее, что вы мне могли предложить. Удовольствие от вашей счастливой физиономии я уже купил. Я лишь добавил, что если у него есть еще столько же купюр, сколько он предложил мне, то я мог продать еще одну штуковину. Он хитро улыбнулся, полагая, что вступил в сговор со мной, и вопросительно посмотрел на меня. Тогда я вынул из кармана пиджака две, в сущности игрушечные, пушки и поставил их на Белград.
Господин с нафабренными усами оперся руками о стол и некоторое время смотрел на карту. Затем, вновь ухмыльнувшись и повторив себе несколько раз «Gut, Gut!»[11], он спросил, считаю ли я, что время уже пришло. Я не считал время, как сторонник этернализма, – только деньги, и я всего лишь предлагал идеи – решали покупатели. Я ровно ничего ему не ответил.
Передав мне еще одну пачку купюр, он, как бы умасливая меня, спросил, хочу ли я посмотреть на свою идею живьем. Отказался я от подобной затеи и теперь, между тем решив для себя, что следующее приглашение непременно приму.
– Gute Nacht[12], – учтиво пожелал я.
Господин с блестящими усами и сияющими серыми глазами кивнул мне в ответ.
Когда я вышел из кабинета, то обнаружил, что вечер, следуя за мною, уже запустил свои лапы в коридор и обласкал его. Довольный удачной сделкой, я покрутил в руках эбеновую трость, – эта, с набалдашником в виде коршуна, стала моей любимицей, – и радостно поспешил к дожидающемуся меня экипажу. Что ж, подумал я, если и дальше так хорошо пойдут дела, а дальше ожидал я их только больше, то, пожалуй, смогу купить себе автомобиль.