Берлинский конгресс, открывшийся в конце июня 1878 г., стал триумфом графа Андраши. Австро-Венгрия получила разрешение великих держав оккупировать Боснию и Герцеговину, хотя формально эти провинции остались под суверенитетом Турции. Территория Болгарии по сравнению с условиями Сан-Стефанского перемирия уменьшалась более чем в 2,5 раза: вместо 164 тыс. кв. км ей оставили лишь 64 тыс., вместо 4,5 млн. жителей — менее 2 млн. Южная часть Болгарии, так называемая Восточная Румелия, получила автономию, но в составе Османской империи. Конгресс урезал и территориальные приобретения Сербии и Черногории. Франц Иосиф торжествовал: притязания России на господство на Балканах не были реализованы, сам же австрийский император мог гордиться тем, что впервые за 30 лет правления не потерял, а приобрел для монархии новые земли.
Правда, земли это были бедные, неустроенные, вдобавок населенные славянами, исповедовавшими три религии — католицизм, православие и ислам, что делало Австро-Венгрию государством еще более пестрым в этническом и религиозном плане. К тому же среди боснийцев оставалось немало приверженцев султана, и для того, чтобы оккупация Боснии и Герцеговины стала реальностью, императору все же пришлось воевать: в ходе столкновений с отрядами босняков в 1878 г. австро-венгерский экспедиционный корпус потерял убитыми и ранеными более 5 тыс. человек. Это был не единственный негативный для дунайской монархии итог Берлинского конгресса. Наиболее проницательные политики как в Вене и Будапеште, так и за пределами монархии сознавали, что причиной Решений, принятых в Берлине, «не была сила Австро-Венгрии и тем более Турции. Истинная причина заключалась в том, что Россия поняла: Великобритания, а возможно, и Германия готовы поддержать обе обветшавшие империи, которые становились европейской необходимостью — со всеми неудобствами подобного положения» (Taylor, 165—166).
Отношения между Веной и Петербургом после Берлинского конгресса были явно испорчены. Ситуация чем-то напоминала ту, что сложилась после Крымской войны, с одной, но существенной разницей: на сей раз Австро-Венгрии удалось избежать изоляции, поскольку бисмарковская Германия была по-прежнему заинтересована в сближении с ней. «Союзу трех императоров» был нанесен сокрушительный удар, зато коалиция Вены и Берлина становилась все более прочной. 7 октября 1879 г. этот факт получил документальное подтверждение: в тот день в Вене было подписано тайное австро-германское союзное соглашение. «Для Франца Иосифа создание этого союза было равносильно решающему укреплению безопасности его империи, которой угрожали бесчисленные беды изнутри и извне. Император настолько сжился с этой мыслью, что до самого конца его долгой жизни этот союз оставался неизменной точкой отсчета всей его политики»