Многообразные факторы, вызвавшие в 1914 г. колоссальное военное столкновение стран и народов, можно, на наш взгляд, разделить на три группы по временному признаку: долгосрочные, среднесрочные и непосредственные. Ведь нельзя забывать о том, что каждый шаг, совершенный сторонами в июле 1914 г. — «решение Австрии предпринять решительную акцию против Сербии, германское решение поддержать Австро-Венгрию, сербское решение не принимать часть условий австрийского ультиматума, русское решение оказать поддержку Сербии, британское решение вмешаться и, наверное, самое важное — решения России и Германии объявить мобилизацию — все это предопределялось множеством ранее принятых решений, планов, сложившихся представлений, суждений и отношений, которые необходимо проанализировать, если мы хотим понять, что же случилось в июле 1914 года» (Joll J. The Origins of the First World War. L. — New York, 1992. Pp. 37-38).
К непосредственнымфакторам, которые привели к началу войны, следует отнести как само сараевское убийство, так и действия политического руководства разных стран после этого события, т. е. весь июльский кризис, заметную роль в развитии которого сыграли субъективные мотивы и частные обстоятельства (например, возраст императора Франца Иосифа или установившаяся в Австро-Венгрии практика предоставления летних отпусков солдатам для уборки урожая — см. следующую главу). Значение этих факторов ни в коем случае не следует преуменьшать. Стоит представить себе, к примеру, что вместо воинственного Л.
Берхтольда министром иностранных дел Австро-Венгрии летом 1914 г. оказался бы миролюбиво настроенный граф И. Тиса, а при русском дворе влиянием пользовались бы не министр земледелия А. Кривошеин и военный министр А. Сухомлинов (сторонники военного вмешательства в австро-сербский конфликт), а более здравомыслящие люди — и результат июльского кризиса мог оказаться совсем иным.
Вторая группа факторов — среднесрочные — включает в себя обстоятельства, возникшие в Европе, в первую очередь на Балканах, в 1908—1914 гг., т. е. после боснийского кризиса. Именно в этот период отношения между великими державами превратились в цепь дипломатических конфликтов, каждый из которых углублял политическую и психологическую пропасть между его участниками. В эти же годы приобрело особый размах национальное движение балканских народов, произошел всплеск национализма, причем не только на Балканах, а небольшие государства, такие как Сербия или Болгария, превратились в самостоятельные геополитические факторы, осложнявшие и запутывавшие и без того тяжелую ситуацию. Без учета этой среднесрочной ретроспективы невозможно понять, почему сараевское убийство стало спичкой, брошенной в бочку с порохом, — ведь сам по себе теракт против высокопоставленной особы не был в тогдашней Европе ничем из ряда вон выходящим. (В конце концов, не стало же убийство императрицы Елизаветы итальянским анархистом в 1898 г. поводом для военного столкновения между Австро-Венгрией и Италией.)