По словам тогдашнего министра финансов монархии Лео фон Билинского, Франц Иосиф давно предчувствовал катастрофу и еще весной 1913 г. говорил о возможности в ближайшем будущем европейской войны. Он не хотел и боялся ее, но остановить события не мог: логика престижа, ставшая для Австро-Венгрии логикой выживания, толкала старого монарха и его государство на поле брани. И когда дело все-таки приняло неблагоприятный оборот, Францу Иосифу ничего не оставалось, кроме как подчиниться судьбе с мужеством отчаяния — тем печальным мужеством, с каким он когда-то встретил поражения при Сольферино и Садовой, а позднее — известия о смерти брата, сына, жены... Франц Иосиф — одна из самых пассивных фигур, участвовавших в июльском кризисе. Но в этой пассивности была своеобразная мудрость: в отличие от собственных и иностранных министров и генералов, в отличие от кайзера, царя, французского президента, сербского принца-регента и других политиков и государей старый император летом 1914-го чувствовал себя не творцом истории, а пешкой в Божьих руках. И, быть может, он оказался ближе к истине, чем все остальные. Пожалуй, только германский канцлер Бетман-Гольвег испытал тогда подобное чувство, сказав одному из своих помощников, что «рок, неподвластный людям, овладел Европой». Если в истории действительно есть роковые, мистические моменты, то к их числу стоит отнести конец июля и первые дни августа 1914 г.
* * *
Далее события развивались лавинообразно. С 11 часов утра 28 июля Австро-Венгрия находилась в состоянии войны с Сербией. В ответ на объявленную Францем Иосифом мобилизацию Николай II отдал приказ о частичной мобилизации четырех военных округов — Московского, Киевского, Одесского и Казанского. (Нужно отметить, что в июле военные приготовления Австро-Венгрии велись исключительно против Сербии, никаких передвижений войск у русской границы не происходило.) Инициатива британского министра иностранных дел Э. Грея, предложившего созвать конференцию великих держав для урегулирования конфликта, не нашла отклика в Вене и Берлине. «Это лишнее! — самоуверенно заявил Вильгельм II. — Я соглашусь участвовать [в конференции], только если Австрия попросит меня об этом, что маловероятно. По вопросам, касающимся чести и самой жизни, консультироваться не о чем». Руководство Германии, однако, полагало, что войны можно будет избежать, если Австро-Венгрия пойдет на прямые переговоры с Россией. В тот же день 28 июля французский посол в Петербурге М. Палеолог заверил Николая II, что в случае разрастания конфликта и подключения к нему Германии Россия может безусловно рассчитывать на выполнение Францией ее союзнического долга.