То есть здрасьте... увы, но больше ничего на китайском я не знаю.
Ну, день сегодня... Вот кого-кого, а китайца я точно не ожидал увидеть. Нет, это само по себе как бы не очень удивительно. С Китаем тут давно и успешно торгуют, особенно левантийские купцы и арабы, через них и остальные тоже. Я в шатре Карла видел кучу вещичек явно китайского происхождения, но самих китайцев, вживую... Это явно перебор. Ну, сами посудите: Брабант, фламандцы, пятнадцатый век на дворе и тут самый натуральный китаёза.
- Приветствую вас, господин, - вежливо поздоровался китаец и сидя поклонился.
Говорил он на итальянском языке с сильным акцентом, но слова выговаривал правильно, что уже само по себе вогнало меня в легкий ступор.
- Освободить... - Я показал на пленника рукой, все еще прибывая в легком очумении.
- Но, ваша милость... - Тиль даже растерялся. - Он же...
- Если мне еще раз придется повторить свое приказание, его место займешь ты Тиль Веренвен, - рыкнул я на фламандца. - Быстро. И не пытайся меня понять. Твое дело исполнять приказы, пока не докажешь свою способность думать самому.
- Как скажете, ваша милость, - главарь пиратов без тени недовольства глубоко поклонился и в свою очередь наорал на своих подчиненных.
- Откуда ты знаешь язык ломбардцев, и как тебя зовут? - поинтересовался я у пленника, пока с него сбивали кандалы.
- Аз есмь Фэн Юйсян, господине. В сарацинском полоне три года как, то и смог изучаха не такоша молву осман и мавров, но и языки полоняников с кем судьба сводиша, - ровно и спокойно ответил китаец на ужасно архаичном русском языке. - Я разумяха франков, генуэзцев, кастильцев и русов. И греков такожа разбираю...
- Много русов у сарацин в полоне? - перешел я на русский язык.
Вот это подарок, так подарок... Мне уже начало казаться, что я свой родной язык и забывать стал. Ну... кроме матюков конечно. Будет хоть с кем поговорить, если конечно я смогу общаться с ним на средневековой руськой мове.
- Вельми богато, господине...
К моему удивлению я китайца понял хорошо, хотя его русский язык просто переполняли жуткие анахронизмы, дополненные не менее жутким акцентом. Слова как бы сами трансформировались у меня в голове в понятную речь. И, кажется, меня он тоже понимал.
- ...ибо четыре лета назад татарове великого хана Девлет-Гирея, мурзы, сеиты и казаки его приводиша с Москвы великое множество русов на продажу в Кафу. И невольничьи рынки Магриба до се переполнены ими.
- Мы поговорим обо всем позже, Фен...
- Фен Юйсян, господине, - поклонился китаец, напоминая мне свое имя.
- Да, Фен Юйсян. Поговорим позже, но сейчас скажи мне: кем ты был в Поднебесной?