Дошел–таки. Тяжело плюхнувшись на пятую точку, сползаю в кювет.
При жизни это было «Опелем–Кадет» года этак восьмидесятого. Морда у «Опеля» отсутствует напрочь. Двигатель наполовину в салоне, даже часть подвески туда пролезла. Все в крови и осколках стекла. Кто был за рулём, даже судмедэксперт не сразу разберется, такой там хаос.
Что там может шевелиться?
За сиденьем водителя шевеление, всхлип. Ребёнок, навскидку ровесник моего сына.
— Нет у тебя сына. Больше нет.
Целых стёкол на «Опеле» не осталось. Осколки стекла высыпались в салон и сверкающей дорожкой обозначили траекторию предсмертного рывка «Опеля».
Бубня что–то ласковое, выгребаю остатки стекла наружу.
— Потерпи, маленький, все будет хорошо, — ребёнок в Опеле выгнулся дугой и обмяк.
— Да что же за день–то!?
Ан, нет. Дышит вроде. И кровь, похоже, не его.
Ручки вывих или перелом. А я, раздолбай, прижал его к себе.
— Ладно, не смертельно, — за спиной треск мотоциклетного мотора. Наконец–то кто–то появился.
— Что стряслось? — с высоты дорожного полотна на меня смотрит деревенский байкер на потрёпанном «Иже».
— Третья мировая. Ты местный? Ништяк, лети в посёлок, вызови скорую. Районная больница как раз в посёлке, так что должны быстро приехать.
— Ты ещё здесь?! — ага поехал, вот и славно. До посёлка верст десять–двенадцать, значит, через полчаса тут будет не протолкнуться.
А пока надо пристроить спасенного ребёнка поудобнее. У меня в багажнике спальник был, вот на него и положим.
О, ещё машина едет. Зачистили что–то.
Треща изношенным движком, к месту аварии подкатил ушастый «Жорик». Из «Запорожца» на меня, как удав на кролика, пялится мужик в очках на пол лица. Видимо решив, что тут прекрасно обойдутся без его скромного участия, очкастый вдавил в пол педаль газа. Тарахтение ушастика перешло в надрывный вой, но прыти машине это почти не прибавило.
— Такие вот уроды советскую власть и просрали, — к чему это я? Хотя да, удары по башке ума не прибавляют, а гибель семьи оптимизма.
Тяну на себя спальник из багажника. Ткань за что–то зацепилась и не поддается. Плевать, выдираю с мясом.
Выбрав место почище, расстилаю спальник. Укладываю на него продолжавшего прибывать в бессознанке ребёнка.
Упираюсь взглядом в бодро догорающий джип.
— Как вы там, парни? Тепло ли вас черти встретили? Надеюсь, тепло.
Не отвлекаться. В багажнике была вода.
Опять лезу опять в багажник.
— Ммама, ммам, — шёпот почти на грани восприятия, да и горящий джип мешает прислушиваться весёлым потрескиванием.
Боясь спугнуть тень надежды, заглядываю в салон.
Бог есть, да! ДА! ДА! — встречаюсь взглядом с сыном.