— Герцогиня и дочери хорошо встретили вас?
— Очень хорошо. Я сразу поняла, почему их зовут «гнездом голубок»! Они все носились со мной, пока Вивиан развлекала маркиза.
Чтобы не дать тете возможности спросить, о чем они разговаривали, Вивиан тут же поспешила сказать:
— Похоже, ты поладила с мадам де Лафайет.
— Да, она была очень услужлива, а я в ответ проявила вежливость. Но если честно, я не представляю, что ты в ней нашла — она самое домашнее маленькое существо, какое мне когда-либо доводилось встречать, и, похоже, годится лишь для производства детей. Она говорит о своем муже с такой любовью, что меня бросает в дрожь. Она боится, как бы он и в самом деле не отплыл в Америку, вопреки опасениям всей семьи. Должна признаться, мне ее очень жаль.
— Мне тоже, — вставила Онорина де Шерси. — Месье де Лафайет поступил бы лучше, если бы уделял внимание жене и ребенку, а не вынашивал эти смехотворные планы. Понять не могу, почему разумный юный француз должен забивать свою голову проблемами Америки? И чем скорее ты перестанешь носиться с этой шайкой иностранцев, моя дорогая племянница, тем больше я буду довольна.
— Мадам, боюсь, что я не считаю их столь незначительными, как вы. Если откровенно, то я решила продолжить изучение их языка. Я познакомилась с миссис Мэтьюз, женой одного английского торговца в Париже, и она предложила давать мне уроки.
Онорина с ужасом посмотрела на нее:
— Право, Вивиан, ты действительно тратишь свое время на самые странные занятия. Зачем тебе надо говорить по-английски?
— Чтобы можно было общаться с Бенджамином Франклином, когда он приедет в Париж.
Онорина де Шерси рассмеялась, полагая, что племянница шутит, и решительно заявила:
— Если этот человек явится сюда с протянутой рукой просить милостыню у правительства и каждого встречного, то он по меньшей мере сможет выучить французский язык. Прошу, не будем больше говорить на эту тему, она крайне раздражает меня.
В этот момент они как раз проезжали мимо старого городского особняка Шерси на Рю Дофин, и Вивиан с тоской посмотрела в окно кареты:
— Тетя, у нас найдется время зайти и осмотреть его? Я не была здесь с того дня, как приехала в Париж. Сторожа откроют нам его.
— Моя дорогая, думаю, времени у нас не найдется. Будь спокойна, особняк в хорошем состоянии. Но он слишком большой, чтобы кто-либо мог им воспользоваться. Не удивлюсь, если твой дядя продаст его.
— Продать его! Наш прекрасный старый дом? Какая чудовищная мысль. Даже он не мог бы решиться на подобную глупость — все его детские воспоминания о Париже, должно быть, связаны с этим домом. — Она помолчала. — Но я забыла, он ведь не из рода Шерси.