— И никто не видел, как ты вошла в дом?
— Нет, я надела вуаль, которую хранила в кармане, и накинула на голову капюшон. Я вошла через кухню и серебром заплатила за то, чтобы меня провели к барону. Слуги так охотно выполнили мою просьбу, будто они все проделывают это не в первый раз. Даже моя элегантная одежда, видно, не удивила их и не помешала бросать на меня бесстыдные взгляды, однако деньги они взяли.
Она умолкла, но, видя озабоченное лицо Вивиан, продолжила:
— Представить трудно, как я могла быть столь нахальной. Когда лакей открыл дверь, я чуть не умерла от страха. Из меня никогда не получится настоящая интриганка — я сумела лишь вымолвить: «Месье де Ронсей», и он холодно взглянул на меня, приглашая войти. Стоило мне только переступить порог, как я услышала мужские голоса и пьяный смех. Я не могла понять, как можно вести себя так, когда дома лежит раненый барон. Лакей нахмурился, провел меня в небольшую гостевую и просил подождать. Он даже не спросил моего имени.
— Что говорит о том, в какого рода доме он работает, — сухо заметила Вивиан.
— Лакей вошел в большую комнату, и за той дверью снова раздался хохот. Я в испуге подумала, что мужчины сейчас ринутся ко мне, и укрылась в соседней комнате. И тут я услышала голос барона — он смеялся! В панели была щель, я заглянула в нее и увидела его — он растянулся на шезлонге с бокалом в руке. Его волосы были распущены, но, если не считать этого, он был прекрасно одет, казался свежим и полным здоровья. Барон велел остальным успокоиться, и лакей сообщил, что прибыла какая-то женщина и ждет его. Один из мужчин сказал: «Все же ты своего добился — спорю, это та самая итальянская дива». Все громко заговорили, но барон вскочил и велел им замолчать. Он мгновение стоял, не зная, что делать, затем сорвал с себя фрак и бросил его на пол, расстегнул кружева на шее и сбросил ботинки. Облокотившись на плечо лакея, он сказал остальным: «Ни звука до второго пришествия. Молчать, пока я не позволю вам говорить».
— Значит, он распустил слух об этой дуэли! И собирался встретить тебя вот так, считая, что ты…
— Да, — с горечью откликнулась Луиза, — считая, что я и есть потерявшая голову девка из оперы.
— Почему ты не ушла сразу?
— Я была вне себя от гнева. Никогда в своей жизни я так не злилась. Мне нужно было встретиться с ним, поэтому я быстро вернулась в гостевую. Я стояла в дальнем конце, когда барон вошел, всем телом опираясь на слугу и еле передвигая ноги. Он ухватился обеими руками за спинку кресла, отпустил слугу и притворно слабым голосом сказал: «Мадемуазель, я не могу принять вас должным образом. Друзья говорят, что я поправлюсь, но у меня совсем нет сил».