Ричард Глостер кричал:
– Браво, Бурый Орел! Браво, сэр Филип!
Элизабет счастливо улыбалась: все разрешилось так просто. Повернувшись к мужу, она сказала:
– Нэд, я так люблю, когда ты смеешься!
Король поцеловал ее ладонь. А Ричард-горбун вновь кричал:
– Да здравствует Филип Майсгрейв! Да сопутствует тебе удача в бою и в любви, герой!
Ричард был весел. Но бог весть почему улыбка покинула уста короля. Откинувшись в кресле, он подал знак распорядителю турнира, чтобы состязания продолжались.
Вновь зазвучала медь, заглушая людской гомон. И хотя зрители еще горячились, обсуждая на редкость красивый поединок, однако многие уже с нетерпением поворачивались к арене, ожидая новых игрищ.
Рыцари-бургундцы толпились у северных ворот. Теперь их было четверо, и они были явно обескуражены победой неизвестного им рыцаря. Посоветовавшись, бургундцы выслали на арену непобедимого графа Кревкера. Сейчас им нужна была только победа, чтобы хоть как-то умерить пыл англичан.
Зрители, затаив дыхание, следили за тем, кто же выйдет сражаться с бургундцем. Наконец английский рыцарь появился на арене. Это был оксфордширец Саймон Селден. Он считался превосходным бойцом, и недаром его пригласили издалека постоять за честь старой доброй Англии, невзирая на то, что еще совсем недавно он был на стороне Ланкастеров. Но увы! Его также ожидало поражение. И хотя Кревкер пошатнулся в седле от его удара, сам Селден опрокинулся на круп коня, потеряв стремя, а это считалось поражением.
Потом Жак Савойский, Пенсиль де Ривьер, Антуан де Курси и тот же Кревкер красиво, словно играючи, вывели из строя четверку англичан. Зрители приуныли. Правда, они аплодировали воинскому искусству заморских гостей, но настроение их вновь упало. Долгожданный день вместо обещанной радости принес лишь чувство горечи и досады. Поговаривали, что, видимо, упал воинский дух в старой Англии, раз не находится того, кто мог бы достойно проучить бургундцев.
Впрочем, щадили только Майсгрейва, ибо он один сегодня не ударил в грязь лицом. Сэр Филип стоял возле ворот, из которых выезжали его соотечественники. С ног до головы закованный в латы, он напоминал скорее статую из литой стали, нежели существо из плоти и крови. Насколько можно судить о человеке в доспехах, он был неплохо сложен: могучий в плечах, длинноногий, стройный в талии и бедрах.
По правилам турнира Майсгрейв мог продолжать участвовать в состязаниях, и многие возлагали надежды на его выход. И когда рыцарь направился к своему коню и легко, словно не ощущая тяжести доспехов, не касаясь стремени, вскочил в седло, зрители довольно загудели.