Прежде чем браться за новую, человеческую, коллекцию, я осторожно выспросил кое о чем Катю и близнецов. Они много читали, а мой специфический интеллект, предпочитающий тексту фотографию, требовал разнообразия информации для четкого и отлаженного государственного строя. Меня уже не удовлетворяли застывшие снимки в журналах. Я принялся «выдирать» актеров из телевизионных сериалов. Мне хотелось знать, какие голоса, походки, жесты будут у моих гвардейцев и слуг. Напряженные часы перед экраном встревожили маму, и она запретила мне смотреть взрослые фильмы.
Приглядевшись к соседям, я испытал разочарование. Никто из них не подходил для идеального мира. Раньше мне в голову не приходило, как много вокруг некрасивых людей. Пришлось усложнить Игру, что стало началом самого увлекательного воображаемого собрания. Я брал приглянувшиеся мне фигуру, лицо, прическу, «вырезал» их у владельцев и складывал из этих частей нового человека.
Скоро я так преуспел в своих франкенштейновских опытах, что до мельчайших деталей запомнил и внешность «расчлененных» соседей, и красавцев, созданных мной из частей их тел. И этим не ограничился, становясь все придирчивее к своему не вполне естественному отбору. В ход пошли глаза, носы, подбородки, из которых в умственной анатомичке конструировались совершенные человеческие лица, не лишенные, впрочем, индивидуальности, поскольку не бывает ничего одинакового.
… кроме близнецов. В этом периоде Игры я «взял» их и Катю во дворец целиком, не разделяя на составные, потому что в них мне нравилось все.
Даже у жучков одного вида, приколотых булавками к альбомам для черчения во время короткого пристрастия к энтомологии, мы находили микроскопические различия. Близнецы же казались не просто похожими, а идентичными. Второй, младше на пятнадцать минут, был абсолютным дублем первого. Несмотря на склонность к практическому созерцанию, я в начале нашего знакомства отличал их друг от друга лишь по некоторым приметам в одежде. Распустившийся шов на рукаве одного, отсутствие пуговички на воротнике другого временно помогали мне фиксировать разницу. Потом я заметил, что глаза Юры (старшего) чуть ближе к переносице, а у Димы левая сторона рта ниже правой. В характере Юры на капельку больше было гордости, смелости, хвастовства…
Обнаружение разницы в характерах близнецов послужило новой отправной точкой Игры: я начал собирать и группировать подробности поведения своих персонажей. Единственное, что мне не удавалось и никогда бы не удалось, так это их оживление. Они двигались только тогда, когда я вкладывал в них свою волю. Но большего я от них и не требовал, догадываясь, что отнимать у людей души – не моя привилегия.