— Через двадцать минут подавайте обед. А пока принесите мне сухой мартини.
— Хорошо, сэр, — поклонился Черри и вышел из комнаты.
Дон подошел к телефону и снял трубку.
— Соедините меня с отелем «Чатхем» в Париже, и поскорей, — сказал он.
— Мы позвоним, синьор.
Дон положил трубку и беспокойно заходил по комнате. Он даже не заметил Черри, который появился в комнате, неся на подносе мартини.
— Простите, сэр, — сказал Черри с достоинством, — звонила леди Деннинг. После оперы она дает ужин и была бы рада видеть вас у себя.
— Позвоните ей и скажите, что я уже приглашен. Я ведь говорил, чтобы вы не принимали никаких приглашений.
Черри остолбенел.
— Сэр, я позволю себе напомнить о ваших обязанностях перед друзьями. Этот дом, сэр, всегда играл важную роль в светской жизни города. Я могу также добавить, что ваши вечера и обеды гремели на всю…
— Мне очень жаль, Черри, но у меня сегодня есть дела поважней обедов. А теперь будьте добры оставить меня в покое.
— Очень хорошо, сэр, — сказал Черри, и его двойной подбородок задрожал. Он величественно вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Дон закурил сигарету и одним глотком отхлебнул половину мартини. Зазвонил телефон, и он сразу же отставил стакан.
— Вы заказывали Париж, синьор?
— Да, спасибо. Это отель «Чатхем»?
— Да, месье, регистратура, — ответил мягкий голос по-английски.
— Есть ли среди ваших гостей мистер Джон Трегарт?
— Один момент, месье… Алло, месье, да, мистер Трегарт живет у нас.
Дон облегченно вздохнул.
— Он в отеле?
— Думаю, да.
— Это говорит Дон Миклем. Не могли бы вы соединить меня с мистером Трегартом?
— Один момент, месье.
Последовала долгая пауза, потом раздался щелчок, и в трубке прозвучало:
— Алло! Джон Трегарт слушает.
Дон слишком давно разговаривал с Трегартом и не мог вспомнить его голос. К тому же он никогда не говорил с ним по телефону. Этот слабый, далекий голос мог принадлежать Джону, но с таким же успехом он мог принадлежать любому другому мужчине.
— Это Дон Миклем. Вы помните меня, Джон?
Последовала пауза, после чего в трубке снова раздался голос:
— Да, я помню вас, мистер Миклем.
Дон прижал трубку к уху, напряженно вслушиваясь в каждое слово.
— Как ваши дела, Джон? Мы давно не виделись.
— Мне кажется, не слишком давно. Как вы поживаете?
Что-то казалось Дону странным в этом голосе. Люди так не говорят. Это был безжизненный голос, и исходить он мог от призрака, но не от человека.
— Я в Венеции, — продолжал Дон. — У меня есть письмо для вас. Ваша жена очень беспокоится.
— Беспокоится? Почему?
Этот сухой металлический голос действовал Миклему на нервы.