— Сейчас они сами хотят определять, кого… за кого они выйдут замуж! — возмущался Макандаль. — Это… это нарушение воли богов…
Джеф вздохнул. Очевидно, Дух решил напиться, чтобы забыть историю с Сималуа — то, что он пережил, уязвило его самолюбие. Джеф чувствовал себя немного виноватым. Однако сейчас тем не менее ему нужны были указания Макандаля. Предводитель заявил, что он лично отдаст приказ к началу операции, и вот это время наступило. В кухне все было готово. Гости, которые фланировали по дому и по саду с аперитивами в руках, постепенно собирались в обеденном зале. Джеф должен был отнести яд в кухню и понаблюдать за тем, как его будут добавлять в пищу, а также своевременно предупредить рабов, которые должны будут предварительно эту пищу пробовать.
— Франсуа… Сейчас?
Макандаль зашевелился.
— Д… д-да, — произнес он заплетающимся языком. — Иди… отправь всех в ад!
Джеф прикусил губу. Макандалю не следовало выражаться так прямо! Если так будет продолжаться и дальше, он себя выдаст. Однако мужчины, сидевшие рядом с Макандалем, лишь рассмеялись.
— Всех баб — в пекло… — ухмыльнулся один из них. — Там будет жарко…
Джеф поднялся, испытывая облегчение. Как-никак, он получил приказ выступать. О Макандале должны были позаботиться Мирей и его помощники.
Сималуа ожидала Джефа неподалеку. Она будет сопровождать его в кухню. С тех пор как она приняла решение в его пользу, она следовала за ним буквально по пятам — и Джеф не знал, было ли это выражением ее любви или же она боялась возможной мести Духа. Но сейчас это было ни к чему. Высокая, очень худая Сималуа с коротко остриженными волосами была яркой, приметной женщиной. Кто-нибудь из белых гостей мог увидеть ее и спросить о ней у Дюфрена.
Джеф взволнованно улыбнулся.
— Сима, дорогая, они не хотят видеть в доме чужих рабов. И уже то, что я туда проберусь, является риском. А ты… хотя бы накрой голову платком.
Сималуа послушно закуталась в платок. Джеф целеустремленно и с таким видом, как будто у него было на это право, отправился в кухню. На музыкантов, игравших возле одного из костров, он не обратил внимания, как не обратил внимания и на изящную молодую женщину, которая шла к музыкантам с миской риса, чтобы сесть рядом с ними.
Однако Бонни увидела Джефа — и чуть не выронила миску из рук.
— Джеф… — прошептала она. — Цезарь…
Бонни хотела подбежать к нему, но все же передумала и замедлила шаг. Джеф больше не был рабом. Он сбежал к бунтовщикам. Тогда что же он здесь делает?
Бонни ненадолго задумалась. Могло ли быть так, что он пришел сюда, чтобы увидеть Деирдре? Или похитить ее? Однако для этого рождественский праздник явно был неподходящим временем! Деирдре так часто выезжала одна на конную прогулку, здесь и в Кап-Франсе… Зачем тогда Джефу приходить на праздник, чтобы тайно встретиться с ней?