Потом я узнала, что когда-то Санчо был восходящей звездой lucha libre, но вынужден был прекратить выступления из-за травмы, и до сих пор он так и не оправился после крушения всех надежд на звездную карьеру в lucha. Было видно, что он когда-то был великолепным борцом lucha libre. Все в нем было могучим. Один только нос – размером с мою ладонь. Глаза у него были навыкате, большие, хоть в теннис ими играй.
Следующей в списке была я – «преподаватель – носитель языка», и без меня не получилось бы никакой школы.
Мануэль, директор «Иностранного без забот», казалось, ничуть не расстроился, узнав, что я уезжаю на три недели:
— Не проблема, я подменю вас в группе.
Он раньше уже признавался, что обожает проводить занятия по английскому языку, и я подозревала, что он взял меня на работу только из рекламных соображений. Слова «Преподаватель английского – носитель языка» появились на вывеске школы сразу после моего первого собеседования с ним. Мою новую ученицу, Росальбу, тоже не беспокоил мой грядущий отъезд. Она все равно собиралась «махнуть в Париж на пару недель».
Утрясти все проблемы оказалось гораздо проще, чем я думала, и вот теперь мы мчались по пустому шоссе. Я чувствовала облегчение, сбежав наконец из загрязненной бетонной столицы. За окном расстилались зеленые пастбища, по которым бродили овцы, но на самом деле я хотела только спать – было всего семь часов утра.
Внезапный визит на рассвете нарушил мои планы хорошенько выспаться перед поездкой. Я легла спать очень рано, зная, что должна быть в отличной форме в предстоящем мне путешествии. Но внезапно проснулась от звука открывающейся передней двери и шагов в прихожей. Сердце у меня забилось чаще, прилив адреналина перевел меня в состояние полнейшего бодрствования. Кто это может быть – Октавио? Я не ожидала, что он сегодня ночью придет домой. Накануне, когда мы ходили на рынок, он похвастался, что с французской виолончелисткой дела идут на лад и она пригласила его на ужин к себе домой.
Любопытство пересилило.
— Октавио? – позвала я.
В дверях появилась высокая, долговязая фигура.
— Ты чего это не спишь? – спросил он. – Три часа ночи.
Я села на кровати:
— Ты меня разбудил. А ты чего это дома? Я думала, у тебя сегодня важная ночь.
Октавио сел у меня в ногах и снял черную кожаную куртку. У него был усталый вид.
— Что ж, на самом деле не стоило мне у нее оставаться, – зевая, сказал он.
— Почему не стоило? Что случилось?
Он уставился в пол:
— Не знаю… я хочу сказать, что она действительно сексуальна, когда играет на виолончели, но почему-то… когда она обнаженная, в постели… все куда-то исчезло.