— Да, естественный, – согласилась я, обрадовавшись тому, что мы с ней в итоге поняли друг друга. Но, так или иначе, у нас оказались разные представления о том, что считается «естественным».
Я вышла из салона, чувствуя себя пекинесом по пути на собачью выставку.
К счастью, Октавио был слишком занят своими собственными обстоятельствами, чтобы заметить мою новую прическу. Он ворвался в квартиру через несколько минут после меня, неся в руках два костюма – только что из химчистки.
— Не могу выбрать, какой лучше, – поможешь мне?
Он устремился в свою комнату и через пару минут появился в черном костюме. Изучив свой вид в зеркале в гостиной, он повернулся ко мне.
— Очень хорошо, – заверила его я.
— Правда?.. Ну, а что об этом скажешь? – Он снова побежал к себе.
— Этот тоже очень хорош.
— Хорошо, но какой из них лучше?
— Этот, – сказала я, показав на тот костюм, который был на нем, хотя мне казалось, что он выглядит точно так же, как и первый.
— У меня в этом галстуке совершенно идиотский вид.
— Ну, тогда не надевай его.
— Знаешь что? Я его не надену. Мне все равно, что они скажут. – Он снял галстук и швырнул его на кровать. – Все, пошли!
— Погоди, а мне-то что надеть? – крикнула я.
Его нервозность передалась мне и все возрастала.
— Не знаю, что-нибудь красивое.
Я понеслась в свою комнату и переоделась в единственный свой приличный наряд: винтажное голубое платье до колен в стиле 1950-х годов.
— Не годится. Слишком яркое и слишком короткое.
Черт! Нужно было взять что-нибудь напрокат. Я вернулась к себе и переоделась в черные брюки, которые носила на работу, а на плечи накинула мамину черную кашемировую шаль. Если он хочет от меня вдовьего вида, он его получит. Потом я откопала какие‑то остатки косметики, завалявшиеся еще с Австралии, и бросилась в ванную.
Когда я замазывала остатками консилера темные круги под глазами, в ванную ворвался Октавио. Глядя в зеркало из-за моего плеча, он принялся терзать свои волосы расческой.
— Все будут мне твердить, что у меня слишком длинные волосы, – простонал он.
— Нормальные у тебя волосы. Я же их только что подстригла…
— Нет, ты не понимаешь… Это мои родственники с папиной стороны.
Октавио уже рассказывал мне, что его родня по отцовской линии весьма консервативна и смотрит на него как на «проблемного племянника», который всегда был «неуправляем» и, очень вероятно, «слетел с катушек». Все мужчины в его семье были либо юристами, либо дипломатами, но Октавио занимался музыкой. Другой причиной для семейного беспокойства было то, что он еще не был женат. И сегодняшнее событие означало, что женится последний из его кузенов и старшее поколение могло бы расслабиться и вздохнуть спокойно, если бы не Октавио.