К султану не полагалось поворачиваться спиной, и за такое нарушение этикета ее могли даже наказать, но, конечно, об этом она вспомнила уже потом, в «своей» комнате, которую делила с еще двумя десятками девушек.
А сейчас она выскочила из комнаты. Усатая старуха посмотрела неодобрительно, лицо кизляр-агаси осталось бесстрастным.
Улегшись на свою постель – лицом в подушку, как и мечталось, – она собралась было поплакать, но вместо этого уснула.
– Тебе отдали одежду Сулеймана?
Спросонья Анастасия не поняла, чего от нее хотят. Когда она наконец смогла открыть глаза, то на краю ее постели обнаружилась Гюлесен: она трясла Хюррем за руку и задавала один и тот же вопрос:
– Тебе отдали одежду Сулеймана?
– Какую одежду?! Отстань, я спать хочу!
– Если одежду не отдали, – глубокомысленно заявила Гюлесен, – то, стало быть, султану не понравилась ночь, проведенная с тобой. Обычно отдают. Он набивает карманы всяким там… иногда монетами, иногда – какое-то украшение кладут… сласти… – Она мечтательно сглотнула.
– Тебе жрать надо меньше, – зло отозвалась Анастасия. Почему-то вдруг стало обидно, что ей ничего не подарили. Хотя за что? За пение, что ли?
И вообще, что ты делаешь, Стаська, что?! Хотела быть незаметной, не хотела ввязываться, а теперь?
– А почему ты такая расстроенная? – Толстая Гюлесен на высказывание Анастасии почему-то совсем не обиделась, может быть, потому, что считала свое тело совершенным. – Что, у тебя ничего не получилось?
– Дурное дело не хитрое, – отрезала Анастасия и почувствовала, что краснеет. Может, не надо врать, а?
В этот момент в комнату вошел один из евнухов – его имя Анастасия никак не могла запомнить и про себя называла его «неуловимый Джо». Он приблизился с поклонами и, согнувшись почти в три погибели, протянул Анастасии сверток.
Она осторожно развернула – Гюлесен, чтобы лучше видеть, аж на цыпочки встала – и ахнула. На вышитой шелками шали лежало изумрудное ожерелье.
– Какое красивое! Девочки, все видели?! Наша Хюррем от султана подарок получила…
Сбежались «девочки»: кто-то откровенно завидовал, кто-то от души радовался – были и такие, которые радовались даже чужому счастью.
– Это любимый камень Сулеймана!
Кто произнес это вслух – она не поняла, но после этой фразы девушки оживились еще сильнее.
– Да, даже Михримах он в последний раз подарил браслет с рубинами.
– А рубины – любимые камни его отца, султана Селима!
– А все знают, что Сулейман отца недолюбливал!
– Вот Михримах тогда психовала! Делала вид, что радуется, а сама служанку ущипнула!
– Да, как будто та ее за волосы дернула, когда расчесывала!