— Один мой новый приятель. Могу познакомить. Хочешь?
— Нет. И что же он говорит?
— Кто живет прошлым, говорит, тот дурак. Кто живет будущим — тот псих ненормальный. Надо жить только настоящим.
— Просто философ этот твой Константин Васильевич.
— Ай, что я на тебя время трачу! Лучше объясняться с телеграфным столбом, тот быстрее поймет.
Такие разговоры возникали не раз, пока Ирка и другие подружки не поняли, что характер у Елены твердый, такую не переубедишь, если она того сама не захочет. И оставили в покое.
Уж, видно, такая судьба выпала на долю Елены, что влюбилась она в своего будущего мужа, так сказать, заочно, — разлука соединила их. Между тем прошел месяц, а Валерий не объявлялся. Прошла еще неделя, потом еще… И так три долгих месяца. Елена не могла бы объяснить, почему продолжала ждать. Но с каждым днем это ожидание все более укоренялось в душе, и человек, которого все-таки и видела два раза, становился более понятным и родным: она его придумывала в бесконечные часы одиночества.
Велика и таинственна душа человеческая.
— Ты посмотрись в зеркало, — сказала как-то та же Ирка.
— А что?
— Ты понимаешь, на кого похожа?
— Мне все равно.
— Ты похожа на солдатку, которая ждет всю жизнь погибшего на войне мужа.
Она, Ирка, недавно видела кино о такой солдатке: в глазах у той был похожий блеск отчаянного упрямства. Ирка сболтнула, не подумав, и тут же спохватилась, потому что Елена вдруг схватилась за горло, побледнела, упала на кровать и забилась в истерике.
— Нет, нет! — кричала она. — Нет!
Ирка до смерти напугалась, на крик прибежали девчата-соседки, еле успокоили Елену. Ирка больше не приставала к ней с подобными разговорами — болтала о пустяках.
А дни шли…
Однажды Елена прогнала подруг и взялась за уборку в комнате. В трико, босая, простоволосая она мыла пол, когда кто-то постучал.
— Ну, кто там еще? Входите!
Думала, кто-нибудь из соседок, что вечно бегали за тем или другим, а чаще от нечего делать. Выжимая тряпку, она выпрямилась и увидела в дверях Валерия. Он был в гражданском, держал в руках красные розы и смущенно улыбался.
— Я не вовремя, — сказал почему-то.
А она стояла и боялась только одного — не упасть бы: так ослабли ноги. Он, должно быть, что-то понял, бросился к ней, подхватил в последнюю минуту и прижал к себе…
Уже потом, спустя время, она дотронулась до шрама на его груди и спросила:
— Это тогда?
Он кивнул.
— Ты мог погибнуть?
— Раз плюнуть, — улыбнулся он.
— А что было бы со мной? — с ужасом в голосе спросила она, впервые поняв, какое огромное несчастье прошло рядом, обдав их обоих горячим дыханием.