– Защитник хоть куда, – сказала Ширин.
– Согласен.
– Я только поем и сразу уйду, – сказал Завал.
– Не ешь так быстро, – велела Ширин. – Это вредно.
– Зачем же уходить? – удивился Гостемил. – Посиди еще, время раннее.
Поддерживаемый под руку чудью, Хелье вошел в столовую.
– Ранен? – спросил Гостемил.
– Царапина, ничего страшного, – Хелье пожал плечами. – О! Хорошо здесь, тепло. У меня в спальне холод жуткий. Печь старая, надо бы переложить … Ах ты, забыл совсем! Орвокки, будь другом, сбегай в спальню, там калита на ховлебенке лежит, принеси.
Орвокки кивнула, широко открывая глаза, и пошла обратно. Хелье опустился на скаммель, прижимая ладонь к ребрам, и поморщился. Завал, возле которого присел Хелье, придвинул ближе к себе плошки, из которых беспорядочно ел, и покосился на новоприбывшего. Гостемил засмеялся.
– Не бойся, не отберут, – сказал он.
– Да, так все говорят, – возразил Завал. – А как зазеваешься, так и нет уже, схвитили все.
Гостемил, Хелье, и Ширин засмеялись.
– Илларион заходил, и сказал, что еще зайдет, – сообщила Гостемилу Ширин.
– Наверное ты ему нравишься, – предположил Гостемил.
Ширин сделала скептическое лицо.
– Не обращай внимания, – посоветовал ей Хелье. – Такой уж у тебя отец. Лишь бы ляпнуть что-нибудь.
Вскоре вернулась Орвокки с калитой, отдала Хелье, села рядом с ним и опустила глаза.
– Орвокки, – обратился к ней Гостемил, – тебе не холодно? Что-то ты одета легко. А может, меня просто знобит, не знаю.
Орвокки уставилась на него круглыми глазами.
– Чего ты все время таращишься? – спросил ее Завал недовольным тоном. – Есть человеку мешаешь.
Она уставилась на Завала.
– Не обращай внимания, – сказал ему Гостемил. – Это город так на людей неподготовленных действует.
– Это точно, – согласился с ним Хелье. – Вполне балаганный город. Все новые ужасно удивляются и глаза таращат. Я помню этот взгляд – у меня такой же был, когда я впервые Киев увидел. А сейчас я стал, как все жители, обыкновенный киевлянин. Из того же балагана. Поэтому не таращусь.
– Я тоже не таращусь, – сказала Ширин.
– Таращишься, – возразил ей Завал.
– С чего ты взял?
– Да уж, таращишься, – поддержал его Гостемил.
Ширин перевела взгляд на Хелье, и он кивнул. Она снова посмотрела на Гостемила, и до нее дошло, что эти двое ее разыгрывают.
– Да ну вас, – сказала она.
Гостемил и Хелье засмеялись.
– Не отодвигайся, – сказал маленький Завал большой Ширин. – Сиди рядом. Так теплее.
Теперь засмеялась Ширин.
Хелье вытащил из калиты свиток, развернул его, и пробежал глазами – грамота, которую он обнаружил у Насиба за пазухой. Грамота эта была ему знакома. «Предъявителю выдать любые повозки и столько лошадей, сколько он потребует. Добронега». Найди эту грамоту стража детинца, Ярослав заподозрил бы … что-нибудь … Хлопоты и заботы Марии – не мое дело теперь, что мне до ее забот. И все-таки – так оно спокойнее как-то. Он скрутил свиток и передал его Ширин.