Но нет, Неустрашимые тоже ничего не знали. Тощий молодой плотник? Никакого понятия. Тело? Нет, не видели, не слышали, а что? Нет, в детинец недвижное тело не поступало. И из детинца не выступало.
Рагнвальд решил было, что Неустрашимые все это время валяли дурака, но ему тут же доказали, что это не так, перечислив поименно почти всю ярославову сотню, а также всех купцов, ремесленников, смердов, укупов и холопов, побывавших в детинце или возле детинца за последние три дня.
Возвращаться ни с чем к Эймунду было опасно. Рагнвальд поманил к себе Ларса и Тикку.
– Идите на Подол. Купите себе лодку и езжайте обратно к Скальду. Борис на полголовы ниже меня ростом. Выберете более или менее подходящий из оставшихся трупов. В богатой одежде, чтобы было похоже. Борис темноволосый, найдите темноволосого. Лицо разобьете палицей до неузнаваемости. Привезете к Подолу.
Ларс и Тикка кивнули и быстро вышли. Рагнвальд велел остальным своим людям отдыхать в столовой зале, а сам пошел в свою комнату забрать кошель с деньгами и кое-какие хартии. Прикрыв за собой дверь, он направился было к сундуку, когда голос, зазвучавший из другого, темного, конца помещения, остановил его.
– Добрый день, Рагнвальд, – сказала Эржбета.
– Здравствуй, – откликнулся он после паузы, выпуская рукоять сверда.
– Как поживаешь? Как себя чувствуешь?
– Чем обязан?
– Фи, какой ты прямолинейный. Пасмурно на улице, не находишь? Для Киева редкость в это время года. Ну, оно, правда, в соответствии с событиями. Народ оплакивает Великого Князя. А вот в Ломбардии… ты был когда-нибудь в Ломбардии?
– Нет. Не люблю немцев, притворяющихся италийцами. А ты?
– Все мы кем-нибудь притворяемся. Например, если бы ты видел себя теперь – удивился бы. Сама невинность.
Неужели она все знает, подумал он. И неужели она посмеет объявить смену обстановки результатом своих действий? Верх наглости.
– А должен бы выглядеть виноватым?
– Нет. Обязанным.
– Кому? Чем? Каким образом?
– Брак Мешко и Ингегерд не состоится, не так ли?
– Не знаю, – сказал он.
– Знаешь.
– В любом случае это не имеет к тебе отношения.
– Зря ты так думаешь.
– Ты ничего для того не сделала.
– Опять зря.
– Нет, не зря. Я знаю из-за чего расстроился брак.
– Из-за чего же?
– Это тайна. Не могу тебе ничего говорить.
– Брак расстроился из-за того, что Святополк и Эймунд больше не друзья.
– Это-то понятно. А вот почему? – спросил он, поднимая брови и наклоняя голову влево.
Эржбета усмехнулась.
– Не потому, – сказала она, – что вы, растяпы, не смогли вовремя найти Бориса в свалке, которую устроили у всех на виду, посреди поля. А потому, что… Догадался?