Некоторое время их отношения были проникнуты влюбленностью, но для Максины это был не просто секс. Макс должен был непрерывно хвалить ее художественную натуру, ее артистизм, выражать обожание ее женственностью и вообще холить и лелеять ее эго — по крайней мере, это можно было бы так назвать, будь Максина мужчиной. Что касается женщины, то мне кажется, отношение к ней должно ублажать ее чувство собственной ценности, каковое может съеживаться и расти, как Алиса в Стране чудес. Максина была свято убеждена в том, что она — поэтический самородок, и ее следовало постоянно уверять в этом. Она считала себя блестящей поварихой, но Макс говорил мне, что сам готовит все блюда. Она позволяла себе шутки по поводу плоскогрудых женщин, но я помню, как она однажды, охваченная неподдельным возмущением, выбежала из канцелярии, когда кто-то из наших женщин высказался насчет того, чтобы установить в холле шлагбаум с весами.
Толстые люди, как правило, имеют гениальный или шутовской вид. Вспомните, что говорил Юлий Цезарь по поводу людей, которых он хотел бы иметь в своем окружении. А теперь вспомните, что сталось с Юлием Цезарем. Максина не была интриганкой, но характер у нее был. Однажды, с подачи Макса, она дала мне три своих стихотворения.
— Макс сказал, что вы — талантливый читатель, — решительно сказала она мне.
Никаких извинений за вторжение в чужой дом. Предположение о том, что я талантливый читатель, означало, что я с радостью буду читать хорошие стихи, и вот я их получил. Пришлось читать их исключительно из хорошего отношения к Максу. По большей части стихи Максины представляли собой набор сентиментальных тошнотворных клише, изложенных в форме, которую один из моих бывших профессоров называл пастельной пасторалью. Чудеса природы, внезапная разлука — эклектика, спутанность, иногда претензия на высокий стиль. Единственными интересными строчками мне показались те, которыми Максина описывала свое тело, сравнивая его с пейзажем. Это были и в самом деле до странности трогательные стихи.
Так как я не желал никакой конфронтации, то на обратной стороне написал весьма выдержанный отзыв, на манер тех, какие я писал, оценивая рефераты моих студентов:
«Максина.
Я думаю, что некоторые ваши строчки действительно очень хороши, особенно касающиеся телесных образов; но я бы пожелал вам не останавливаться и двигаться дальше. Мне думается, что вы часто злоупотребляете избитыми штампами, не затрудняя себя выбором подходящего слова. Например, для весны: цветы, солнечный свет и возрождение — все это прекрасно, но этими словами уже пользовались бесчисленные поэты до вас. Вам было бы неплохо почитать Вордсворта.