– Возможно ли это? Можно ли этого достичь?
– Все что угодно лучше, чем беспорядок, в котором мы живем. Разве вы с этим не согласны?
На миг поддавшись усталости, одиночеству и странной красоте раннего утра, Хилари едва не разразилась страстным отрицанием. Она хотела сказать: «Почему вы порицаете мир, в котором мы живем? В нем есть хорошие люди. Разве беспорядок – не лучшая питательная среда для доброты и индивидуальности, чем мировой порядок, навязанный кем-то, мировой порядок, который может быть правильным сегодня и неправильным завтра? Я предпочту жить в мире добросердечных, пусть и несовершенных людей, чем в мире идеальных роботов, которые отказались от жалости, понимания и сочувствия».
Но она вовремя справилась с собой и вместо этого с должным умеренным восторгом согласилась:
– Вы, конечно же, правы. Я просто устала. Мы должны повиноваться и идти вперед.
Питерс усмехнулся.
– Так-то лучше.
Путешествие во сне. Такое впечатление складывалось от него, усиливаясь с каждым днем. У Хилари возникало чувство, будто она путешествует всю свою жизнь с этими пятью странно подобранными спутниками. Они сошли с проторенной дороги в никуда. В некотором смысле это их путешествие нельзя было назвать бегством. Хилари предполагала, что все они были вольнонаемными, то есть свободно выбрали, куда им следовать. Насколько она знала, никто из них не совершил никакого преступления и не находился в полицейском розыске. Однако для того, чтобы замести их следы, предпринимались огромные усилия. Иногда она гадала, ради чего все это, – ведь они отнюдь не бегут от кого-либо. Все выглядело так, словно по пути они превращались из себя самих в кого-то другого.
В ее случае это буквально было так. Она покинула Англию как Хилари Крэйвен и стала Олив Беттертон, и, возможно, странное ощущение нереальности происходящего возникало у нее именно поэтому. С каждым днем ей становилось все проще вставлять в разговор громкие политические лозунги. Она чувствовала, как ее речь становится более убежденной и эксцентричной, и приписывала это влиянию своих спутников.
Теперь Хилари понимала, что действительно боится их. Прежде ей никогда не приходилось так тесно общаться с гениальными людьми. А их вполне можно было назвать гениями – но человеку с обычными мыслями и чувствами очень сложно взаимодействовать с гением, поднявшимся выше определенной черты. Все пятеро отличались друг от друга, но в каждом с невероятной силой проявлялась одна странная черта: полная сосредоточенность на цели – и это внушало почтение и ужас. Хилари не знала, является ли это свойством одаренного разума или же просто присуще тем, кто смотрит на мир свысока. Но она видела, что каждого из них, на свой лад, можно назвать страстным идеалистом. Для доктора Баррона жизнь была наполнена жгучим желанием снова оказаться в лаборатории, иметь возможность вести расчеты и эксперименты, получить для работы средства и оборудование в неограниченном количестве. Но ради чего была эта работа? Хилари сомневалась, что он когда-либо задавался таким вопросом. Однажды он говорил ей об огромной разрушительной силе, которую может выпустить на целом континенте – и которую можно заключить в одной крошечной пробирке. Она тогда спросила у него: