3
Слово "Биссектриса" вырезал на двери мой лучший друг Алеша Кувшинников. Удержать я его, конечно, даже не пробовал, хотя будь это не Алеша, а кто-нибудь другой, я бы ни за что этого не позволил - дверь была очень красивой, из светло-зеленого пластика, и цвет ее был такой нежный, словно она сама изнутри все время светилась. Но идея принадлежала Алеше Кувшинникову, и поэтому сам я в тот момент, когда он орудовал ножом, стоял в конце коридора, чтобы предупредить его, если появится кто-нибудь из учителей. Алешка же и придумал для нашей Академии Наук такое название через день после того, как Галактионыч предложил нам ее открыть, чтобы каждый из нас смог заниматься в Академии той наукой, которая интересует его больше всего. И мы тогда очень здорово заспорили: просто Академия казалась скучной, посыпались разные названия.
- Алхимики, - сказал Толик Сергеев.
- Нет! - возразил Володя Трубицын, а попросту Труба, невысокий аккуратный мальчик. - Почему же алхимики? Лучше Академия Ясная Мысль.
Алешка фыркнул.
Андрюша промолчал.
Уроки кончились, и мы, уже без Галактионыча, спускались вниз по темной лестнице, был вечер, сквозь окна на лестничных площадках нам весело подмигивали городские огоньки. В коридорах, классах, на лестнице было темно - только негромко и уютно гудели маленькие уборочные машины, наводя порядок в школе к завтрашнему дню.
И где-то на предпоследнем пролете Алешка остановился, и за ним остановился сразу весь наш шестой "А" - десять мальчишек и пять девчонок, потому что Алешка бежал впереди всех, а тут вдруг загородил всем дорогу. Посмотрев на нас немного свысока, он выкрикнул:
- Биссектриса! Вот это название!
И помчался по лестнице дальше, перепрыгивая через три ступеньки, не дожидаясь того, что скажут остальные.
На следующий день он вырезал надпись на классной двери, прямо под аккуратной табличкой, повешенной Галактионычем за час до этого. Вырезал с огромным трудом - пластик был твердым, как железо, лезвие ножа жалобно скрипело и гнулось. Алеша весь вспотел, и мне было жалко смотреть, как он изнемогает. Но он все-таки довел задуманное до конца. Буквы получились огромными и разными, надпись чуть было даже не уместилась на двери, и поэтому последние буквы Алеше пришлось тесно прижать друг к другу: а передние наоборот стояли друг от друга на таком расстоянии, словно между собой не очень дружили. Не слишком это получилось красиво, надо признать.
Галактионыч долго потом допытывался, кто это так изуродовал дверь, а Лешка сидел весь красный, опустив голову и прилежно читая учебник. Галактионыч посмотрел на каждого из нас, а на Алешу почему-то так и не взглянул.