Гораздо выше ростом большинства жительниц Кантона, поскольку ее родители были выходцами из северных районов Китая, Лайцзе-лу обладала стройной совершенной фигурой, высокой упругой грудью, тонкой талией, длинными стройными ногами, а линии ее бедер поражали грациозным изяществом. Она неизменно появлялась в облегающем чонсаме с высоким воротом, какие носили китаянки, принадлежавшие к высшим классам, вышитом золотыми и серебряными нитями с высокими разрезами по бокам. Ее прямые, блестящие, иссиня-черные волосы волнами ниспадали на спину. Высокие скулы, плавные точеные черты лица, губы, которые она слегка подкрашивала тускло-алой помадой, достаточно полные, чтобы быть обольстительными, всегда оставались сдержанными. Но более всего привлекали глаза: окаймленные густыми ресницами в лучах солнца они казались глубокими, темно-лиловыми. Те немногие, кому довелось почувствовать на себе их взгляд, приходили в ошеломление.
За исключением сэра Уильяма, являвшегося другом семьи, никто из приезжавших в Вампу и осуществлявших сделки в магазинах ее отца и на соседних факториях не подходил к ней близко. В добавление к неотлучному Каю ее обычно сопровождала Сара Эплгейт — ворчливая вдова из Новой Англии, которая большую часть из прожитых Лайцзе-лу двадцати четырех лет состояла при ней гувернанткой. Посторонние практически ничего не знали о мисс Саре, поэтому им было невдомек, что Лайцзе-лу свободно и фактически без акцента говорила по-английски, впрочем с такой же непринужденностью она могла изъясняться по-французски, по-немецки и по-испански.
Про эту девушку ходило множество слухов. Находились и такие, кто клялись будто Лайцзе-лу вовсе не дочь, а любовница Сун Чжао. Другие были убеждены, что она любовница Лин Цзи-сюя, наместника провинции Гуандун, преисполненного решимости покончить с нелегальной торговлей опиумом. Только один человек в Кантоне догадывался об истинном положении вещей. Оуэн Брюс — шотландский поверенный в делах, делавший свое состояние на незаконной торговле опиумом — имел все основания подозревать, что красавица помолвлена с одним американцем — Джонатаном Рейкхеллом, капитаном и создателем замечательных быстроходных клиперов, ставших новым революционным этапом в развитии международной торговли. Джонатан прожил в Кантоне год и был очень тесно связан с Сун Чжао. Однажды Брюс видел Лайцзе-лу в обществе молодого Рейкхелла, своего заклятого врага, и то, как они смотрели друг на друга, подсказало ему, что между ними установились близкие отношения.
Шотландец не мог проверить правильность своей догадки. Джонатан и Лайцзе-лу были связаны обещаниями, и теперь на ее руке красовалось преподнесенное им золотое кольцо, а она подарила ему драгоценный медальон из нефрита. Два года прошло с тех пор, как Джонатан покинул Кантон и отправился на родину в Нью-Лондон в штате Коннектикут, где его семья строила корабли, продолжая дело пяти предшествующих поколений. Терпение Сун Чжао подходило к концу.